Черные рейдеры

Барулин был очень слаб и выглядел гораздо хуже, чем тогда, когда Филатов снимал с его рук веревки. Юра понял, что здоровье Сергея Борисовича подкосило использование бандитами неизвестного газа. Поэтому желал только одного – быстрее выйти на поверхность, где глоток свежего воздуха мог привести в чувство стареющего фармацевта.

Поднимаясь по ступенькам, он тщетно пытался восстановить в своей памяти те последние события. Он помнил, что советовал Барулину использовать платок, которым можно было закрыть рот, нос и глаза, а сам в это время пытался пробить щель в кирпичной кладке у окна. Затем он снова не смог связать в одну цепочку произошедшие события и помнил лишь отдельные реплики и крики.

Все это было очень туманно, но больше всего он не мог понять, почему братки, отравив заложников, не воспользовались моментом, чтобы разделаться с ними окончательно и даже оставили Филатову добытый им автомат Калашникова.

«Еще один пролет и я почти на месте», – обрадовался Юрий. Он мог определить это не только по слабоосвещенным стенам подвала. Еще с армейских времен он научился тренировать память и теперь мог безошибочно выдать количество ступенек и пролетов в этом помещении.

Впрочем, эти навыки Филатову и в самом деле уже могли не пригодиться. Сейчас ему требовалось быть прежде всего осторожным. «А вдруг это маневр или хитрость?» – вертелся вопрос в голове у Филатова. Стоит им всем выбраться на поверхность, как они оказываются незащищенными на открытой местности, и браткам останется только прицелиться.

Вот и сейчас, неся не приходящую в сознание Риту, он прислушивался ко всем шорохам там, на поверхности. Для этого он останавливался и делал небольшие передышки.

«Еще двадцать шагов, и я у последней двери», – посчитал Филатов, который хорошо запомнил путь вплоть до числа ступенек. Но Юрий знал, что это самый опасный участок у дверей, там, по его мнению, была идеальная позиция для автоматчика. Поэтому у последнего пролета, за которым начинался коридор, ведущий к свободе, он решил остановиться.

Секунду отдышавшись и прислонив тело Риты к стене, он знаком показал Барулину присмотреть за девушкой, а сам пошел к дверям, за которыми уже виднелся двор аганесяновского особняка.

Ощутив щекой холодный бетон, он вспомнил, что такой же холодной была стена в одном из афганских кишлаков. Так же в августе им нужно было выкурить двух горцев из коммерческого магазина на окраине селения. Помещения, как вспомнил Филатов, были буквально изрешечены пулевыми отверстиями, под ногами валялось битое стекло, пластмассовые детали от бытовой техники, кассеты. Потери начались еще у входа в бывший магазин, когда деревенский парень из-под Рязани поднял с пола аудиокассету, оказавшуюся взрывчаткой. Его кишки разлетелись по белым стенам магазина, и он несколько минут умирал в большой комнате. У своих рука не поднималась облегчить его участь, пока это не сделала душманская пуля. С каким остервенением ребята тогда пошли на последний штурм – сегодня тяжело представить. А пока они ждали приказа сверху, его группу разделяла вот такая же стена, за которой была смерть. Он вспомнил, что тогда был удивлен: на улице сорок в тени, а стена холодная, как в подвале. Но потом было жарко, моджахеды оказались ярыми фанатиками, которые отстреливались до конца, уложив двух надежных бойцов, а последний подорвал себя, унеся жизнь еще одного салажонка...

Оставив воспоминания, несколько секунд он ждал, прислушиваясь к возможным звукам и шорохам, но напрасно – за стеной никого не было. В этом он окончательно убедился, когда, нагнувшись, сделал выпад за стену – неяркий свет от дверей оставлял в нише только блики. И Филатов вздохнул спокойно – путь был действительно открыт. Потом он осмотрел внимательно все вокруг здания. Убедившись, что и там чисто, не теряя ни секунды, вернулся за Ритой и Барулиным.

Понадобилось еще несколько минут, чтобы вынести Риту на улицу и положить на траву. Рядом, как подкошенный, свалился Барулин. И Филатов еще раз убедился, что Барулин совсем плох – сотрудник «Фармацеи» лежал с закрытыми глазами, мертвенно бледный, положив левую руку на грудную клетку.

– Сергей Борисович, что с вами? Что, сердце прихватило? – нагнувшись к уху фармацевта, встревожено спросил Филатов.

– Да, Юрочка, все будет нормально, – дрожащим голосом едва прошептал Барулин, – жалко, таблеток моих нет, – эти изверги у меня их сразу отобрали. Мне бы легче стало.

– Вы держитесь, Сергей Борисович, полежите вот так. Я уверен, что скоро здесь будут наши друзья. Но мне надо осмотреться, бандиты могут быть где-то рядом.

– Я понял, Юрочка, – как-то совсем поникшим голосом произнес Барулин, – я все понимаю.

Делайте, что необходимо. И еще, – Барулин привстал после некоторой паузы, – я, вероятно, был не прав тогда, в подвале... извини!

– Да, полно, Сергей Борисович, сейчас это закончится, и я уже знаю, что мы с вами будем делать. Поедем на рыбалку, у меня к этому случаю хорошая настоечка припасена. Все будет хорошо, Сергей Борисович!