Черные реки сердца

Он выехал из Бербанка, миновал холмы и углубился в район Лос-Анджелеса. Проехал по улицам Голливуда. Яркие надписи на стенах разных зданий, машины со всякими молодыми подонками, которые раскатывали в поисках всевозможных беспорядков, непристойностей и драк, порнолавки и театрики, пустые магазины и замусоренные тротуары и многие другие признаки свидетельствовали об экономическом и моральном хаосе. Ненависть, зависть, жадность и похоть загрязняли воздух вокруг сильнее любого смога. В данный момент его ничто не волновало, потому что он обладал предметом такой идеальной красоты и великолепия, который доказывал, что во Вселенной работает великая и мудрая творческая сила. В его контейнере лежало подтверждение существования Бога.

Спенсер ехал по шоссе, вокруг была темнота. О цивилизации свидетельствовали только темное шоссе и машины, которые мчались по нему. Умолкли почти все радиостанции. В этот миг Спенсер почувствовал против своей воли, что его притягивает более глубокая темнота и странная тишина другой ночи, минувшей шестнадцать лет назад. Им завладели воспоминания. Он не мог избавиться от них, не пройдя очищение. Ему нужно было поговорить о том, что он видел и выстрадал.

Ему не перед кем было исповедоваться — кругом были холмы и шоссе. Он мог все рассказать только своей собаке.

…Я спускаюсь по лестнице. Я обнажен по пояс и иду босиком, потирая руки и не понимая, почему мне так страшно. Возможно, именно в тот момент я почти осознал, что спускаюсь туда, откуда мне никогда не будет суждено подняться.

Мое внимание привлек крик, который я слышал из окна. Потом я увидел сову. Крик был коротким и прозвучал всего два раза, и еще повторился очень тихо, он был таким жалобным и пронзительным, что память о нем не оставляет меня. Должно быть, странные ощущения и ужасы могут соблазнить четырнадцатилетнего парня так же легко, как и загадка секса.

Я спускаюсь по лестнице, пересекаю комнату, где залитые лунным светом окна слабо светятся, как экраны телевизора. В комнате стоит старинная, похожая на музейную, мебель, и ее можно различить только по угловатым теням в сине-черном мраке. Я прохожу мимо произведений Эдварда Хоппера, Томаса Харта Бентона и Стивена Акблома. С картин последнего на меня смотрят странные светящиеся лица с удивительным выражением. Их невозможно понять, как и идеограммы незнакомого языка, разработанные в мире, отдаленном на миллионы световых лет от Земли.

В кухне каменный пол холоден как лед. В течение дня он впитывал в себя холод специально охлаждавшегося воздуха и теперь забирает тепло моих ног.

Рядом с задней дверью горит маленький красный огонек охранного устройства. В смотровом окошке светятся зеленым светом слова: «Подключено к системе безопасности и охраны». Я набираю код, чтобы выключить систему охраны. Красный огонек превращается в зеленый и меняется надпись: «Готово к включению».

Это не обычный сельский дом. Здесь не живут люди, которые питаются плодами своего труда и у которых весьма простые вкусы и нужды. В доме содержатся настоящие сокровища — великолепная мебель и произведения искусства, — и поэтому даже в сельской местности Колорадо необходимо охранять такое богатство.