Черные розы для снайпера

– Это, – уточнила Полина, – если нам придется выполнять задание вместе. Может ведь случиться так, что я сработаю раньше и успешней тебя. Тогда выбор способов и возможностей за мной. Мне показалось, или у тебя действительно прорезался командный голосок?

– Я старше по званию, – заметила на это Ева.

– Ну вы еще подеритесь! – простонала Далила, появляясь в дверях комнаты. – Скоро кончится этот кошмар? Я ничего не понимаю, мне ничего не объясняют и не кормят, а они выясняют, кто главней! Давайте уйдем отсюда поскорей, этот дом плохо пахнет! У него не скрипит ни одна дверь, и половицы молчат!

– Да, – вздохнула Полина, – пора.

– У кого есть деньги? Я была на прогулке, у меня ни копейки денег и никаких документов! – Далила быстренько вышла на улицу и металась там, обняв себя за плечи. – Вы хотя бы узнали, что им всем от нас было надо?

Женщины шли по дороге, Полина сняла туфли на каблуках, дорога ускоряла движения резким спуском вниз, моросил мелкий дождь.

– А меня не пристрелят как случайную свидетельницу? – не могла успокоиться Далила. – Зачем ты пристегнулась ко мне наручниками? Почему нас всех отпустили после такого шумного захвата? Это были твои коллеги или твои?

– Ты ее шлепнешь по физиономии, или мне это сделать? – спросила Полина у Евы.

– Зачем ее шлепать по физиономии?

– У нее истерика.

– Да нет, – Ева внимательно осмотрела резко замолчавшую Далилу, – когда у нее истерика, она ревет и дерется.

– Тогда давай прощаться. – Полина остановилась. – Я не поеду на электричке. Я пойду к шоссе. Буду добираться на попутках.

Ева смотрела в близкое лицо. Без каблуков Полина была не намного выше, она прятала глаза и терла ступню, убирая врезавшийся камушек.

– Ты не садись в легковушки, – неожиданно для себя сказала Ева, – останавливай грузовики.

Полина засмеялась громко, от души, закинув голову вверх.

– Ненавижу насильственные привязанности, – заявила она, отсмеявшись.

– Ты путаешь привязанность с азартом. – Ева потянула за руку Далилу, уводя ее.

– Эй! – крикнула Полина через пару минут. – У тебя уже есть набросок?

– А у тебя? – крикнула Ева не поворачиваясь.

Полина смотрела им вслед, пока женщины не уменьшились настолько, что она смогла закрыть их ладонью, – две фигурки внизу на дороге, а потом надо было быстро отвернуться и уйти, пока с ней не случилась насильственная привязанность.

В десять часов пятнадцать минут утра понедельника в дверь писателя Пискунова позвонили, причем нагло – длинным звонком. Писатель рассмотрел в глазок незнакомую физиономию немолодого мужчины и отметил про себя, что красный галстук не подходит к голубой рубашке. На требование открыть дверь Пискунов задвинул дополнительный засов и стал вести переговоры. Размахивание удостоверением его не убедило, он потребовал номер телефона, по которому могут подтвердить необходимость присутствия в его квартире сотрудников Федеральной службы или как вас там? Получив номер, Пискунов задумался и прокричал в дверь, что это тоже сомнительно, потому что по этому номеру может сидеть нанятый человек и подтверждать все, что угодно. Второй человек определился расплывающимся лицом рядом с первым и нервно сообщил, что там как раз и сидит дежурный, человек нанятый, но исполнительный. И пусть Лев Иванович позвонит быстрее, потому что терпение у них кончается и, даже учитывая его маниакальную подозрительность, что простительно сочинителю криминальных романов, они не будут больше вести переговоры, а начнут вышибать дверь.

– Да что вам надо? – нервничал писатель, но дверь не открывал.

– Мы хотели бы поговорить с вами.

Пометавшись по коридору, Лев Иванович еще раз заглянул в глазок и обнаружил, что агенты уже сняли пиджаки, оставшись в рубашках с плечевыми держателями кобуры, и закатывают рукава. Он открыл дверь на расстояние, удерживаемое цепочкой:

– Прошу показать удостоверения.

Агенты показали ему удостоверения, подробно прочитали вслух, что написано на трудноразличимой печати, посетовали на службу и были необычайно терпеливы и спокойны, пока Лев Иванович не снял цепочку.

После этого, грубо оттолкнув писателя, они за полчаса так перевернули все в его квартире, что даже самые извращенные представления писателя о полтергейсте показались ему убогими. Компьютерная начинка и все дискеты, которые они нашли, поместились в дорожную сумку, с которой Лев Иванович намеревался поехать отдохнуть по завершении романа. Когда пол квартиры оказался равномерно засыпанным книгами, одеждой и осколками посуды – тетрадка с детскими рисунками была ими равнодушно осмотрена и заброшена, – агенты удивились, что писатель еще не одет, и вытолкали его из квартиры в пижамных брюках и тапочках на лестницу, потом на улицу. Усаживаясь в машину, скорчившись под прижимающей его голову ладонью, Пискунов слабым голосом потребовал показать постановление об аресте.

– Ну какой арест, Лев Иванович, какой арест? Мы же вам сказали, поговорить надо!

Потного и бледного Льва Ивановича привезли в учреждение, где никого не удивил его странный вид, посадили в кабинете одного, дверь заперли, пообещав, что через минуточку все будет хорошо.