Черные розы для снайпера

– А ты знаешь, следователь, что любую выдумку можно сделать навязанной конкретной реальностью? История Ангела Кумуса, уничтожителя вампиров, тому отличный пример.

– Ах ты, гад, – покачала головой Ева, – ты пользуешься его слабой психикой для своих корыстных целей. Зря я тогда тебя не посадила.

– Ничего подобного. Это он вовлек меня в кошмар своего представления о происходящем на студии. Я тихо-мирно снимал натуральную смерть в фильмах про вампиров, Кумус уверял меня, что он – магистр, уничтожитель вампиров, что укушенных вампиром девушек надо относить в святые места либо заколачивать им в сердце осиновый кол, чтобы они не пришли ночью пить мою кровь. И что получается? У меня вошло в привычку оставлять тело на него! Я надеялся на него, потому что знал – он относит мертвецов в морг. Это все очень реально! Морг стоял на территории бывшей церкви, Кумус относил их в морг, ну и что в этом было плохого? Последнюю девушку, из-за которой, собственно, и завели дело, он не отнес в морг! Он оставил ее лежать на кровати. Почему?

– Потому что на шее у нее был крестик. – Ева покосилась на Покрышкина, она вела машину, а он развалился на сиденье рядом и вяло жестикулировал.

– Ага. Вот ты и попалась. Крестик. На шее крестик, значит, она не станет вампиром, нечего ее таскать туда-сюда. Ты, работник органов, приняла это сообщение к сведению, тебе этого было достаточно! Я, значит, убийца, это понятно, убиваю несчастных девушек для корыстных целей – натурной съемки, это понятно, Ангел – сообщник, относит тела в морг – на святое место, а последнюю не отнес, потому что она не стала вампиром – крестик! Интересно, что ты написала по этому поводу в отчете?

– Так и написала. Кстати, ты ведь еще на условном сроке находишься. А если у меня магнитофон сейчас включен, это же признание?

– Магнитофон? Ерунда. Вот карандаш у тебя есть? Мне нужен карандаш и листок бумаги. Дело закрыто. Убийца, которую Кумус принял за главного вампира, забита им колом насмерть, он сам признан невменяемым. Спасибо. – Покрышкин взял блокнот и ручку. – А я за неоказание помощи осужден условно. Теперь ты поняла, как Кумус втянул нас в свою условную реальность? Вот, я тебе сейчас нарисую подробный график. Вот так, трехмерный в реальности и четырехмерный в условности. У тебя сколько было в школе по физике?

– Пять.

– Пять. Это хорошо. Тогда ты знаешь, что такое спектр. Знаешь? Молодец. Берем три координаты: икс – усилия, которые ты применяешь, чтобы создать что-то хорошее или разрушить плохое, игрек – эмоциональные показатели, взлет-падение, взлет-падение; а зет – будет время. Получаем синусоиду перемещения. А теперь на эти координаты накладываем пунктиром…

– Перемещения чего? – повышает голос Ева – Покрышкин начинает ее катастрофически утомлять, а ехать еще часов шесть.

– Жизни, судьбы, называй как хочешь! Сейчас поймешь. Накладываем пунктиром график условных страданий. Четвертое измерение мы отобразить не можем, но ты должна знать, что оно есть – это пространственный срез. Значит, к указанным уже координатам добавляется пространственный срез, он воображаем. Это важно, не забудь. Теперь рисуем синусоиду пульсации жизни – вверх и вниз, взлеты и падения, как обычно это бывает, ты перемещаешься во времени, пульсируя. Это реальные страдания. А это – условные, воображаемые, видишь, что получается… почти такая же синусоида, но чуть повернута пространственно. Если допустить, что в точках соприкосновения происходит разложение на спектры предполагаемых вариантов – вот такая ситуация получилась, а вот такой ты бы хотела ее иметь, или такой, или такой, условных ситуаций может быть неограниченное количество, а реальных – только одна. Значит, в точках пересечения этих синусоид начинается разложение на спектры в четвертом измерении – в пространстве, с вариантами теории вероятностей – как могло быть, если бы… а в промежутках между точками пересечения именно в местах наложения одного спектра на другой образуются «коридоры неопределенности», да-да, не улыбайся, это научный термин.

– Ладно, – говорит Ева и резко тормозит, – я согласна, твоя взяла. Я куплю бутылку здесь, на заправке, но только вино! Никакой водки. Если, конечно, они открыты в пять утра.

– Мы подошли к главному, что общего у этих двух графиков? Ну-ка думай, умный следователь!

– Точки соприкосновений. – Ева открывает дверцу и выходит.

– А вот и не только! «Коридоры неопределенности», вот что самое опасное! Они одни и те же в реальном графике и в условном, то есть это вообще один коридор. Как только ты в него попадаешь, ты теряешь ориентацию, ты уже не знаешь, на какую синусоиду вернешься по спектрам отражений от точки пересечения – в реальную жизнь или в воображаемую. Ну и что ты стоишь? Вино так вино.

– Ты, когда слегка пьяный, замолкаешь, или твой неутомимый гений будет насиловать меня и дальше?