Чёрные Розы (СИ)

— А трогать нельзя, — говорю я. — Когда на мне не останется одежды, мы будем играть на желания, вот тогда будет можно.

К моей ноге прикасается Вика, я даже замираю от наслаждения. Она гладит мою гладенькую кожу и спрашивает, улыбаясь:

— А мне можно тебя трогать?

— Тебе — да, — отвечаю.

— Что за несправедливость? — в шутку обижается Сашка.

— Когда с нами будет играть ещё один парень, — строго говорит ему Вика, — можешь потрогать его.

— Фу! — отмахивается Сашка.

— Странно, — говорю я, — мы девчонки можем даже целовать друг друга, и нам не мерзко. А парни максимум за руку поздороваются.

— Мне кажется, я знаю, какое у меня будет первое желание, — говорит Сашка и смотрит на нас с Викой.

— Какое же? — переспрашивает Вика.

Я поворачиваю её за подбородок к себе лицом и говорю:

— Покажем ему.

— Ну, давай, подруга, говорит она, и наши губы сливаются в поцелуе. Это мокрый, жаркий, горячий поцелуй с языком. Она прижимает меня к себе за затылок и не отпускает. А Сашка завороженно на нас смотрит.

— А вы только в губы целуетесь? — возбуждённо спрашивает он. Я смотрю на его пах, но ничего не вижу, хотя знаю, чего член уже напрягся — как минимум, приготовился к этому.

— Нет. — Я целую Вику в шею и плечо. — Ты не против? — Смотрю ей прямо в глаза.

— Всё в порядке, — говорит она, берёт колоду и снова сдаёт.

И вновь я проигрываю.

— Ну что ж, раз я всё равно проигрываю, сделаем игру интересней.

Демонстративно встаю и стягиваю с себя трусики, теперь мне нельзя сидеть на корточках. Натягиваю юбку как можно ниже, но это не помогает. Сашка уже красный сидит и на меня пялится, Вика — тоже; честно говоря, я в шоке. Я смотрю на неё и улыбаюсь. Сашка приносит нам ещё по бутылке: мне — ананасовый шейк, а ей — пиво.

— Ребята, — говорю я, с трудом справляясь со смущением. — Вы же понимаете, что мне теперь надо поддаваться, а то я так совсем голой останусь.

— Нет, — отвечает Вика. — Это игра, правила одни для всех, — добавляет она и сливает следующую партию.

Вика поднимается, танцует под музыку, стягивая с себя кофточку, и швыряет её мне. Попробовала бы она швырнуть её Сашке! А я держу в руках её кофточку и ощущаю аромат её тела, её духов, и у меня уже крыша едет. Я вновь поднимаю глаза и смотрю на Вику, на её длинные ножки, угловатые узкие печи, правильные черты лица, большие глаза и ресницы. Я вспоминаю наш с ней поцелуй и понимаю, что хочу её, а внизу всё уже мокрое и горит.

Прикольная загадка получилась: «Что мокрое и горит?»

Наконец, проигрывает Сашка. Он снимает с себя один носок, но мы с Викой наперебой твердим, что так нечестно, и он уж, так и быть, снимает второй. Пока я сдаю карты, он снова спускается вниз и проверяет температуру в сауне. Я смотрю на Вику, а она — на меня. Я тяну за подол своей мини, как будто случайно, засвечиваю ей свою «киску». А Вика делает вид, что не заметила.

— А как вы познакомились? — спрашивает она.

— Что? — переспрашиваю я: голова чем-то другим заполнена, а уши дымятся от переизбытка гормонов.

— Вы с Сашкой как познакомились? Или вы с детства были знакомы?

— Да нет, в один институт пошли, как мы с тобой. — Я смотрю ей прямо в глаза и растворяюсь в них. Может, всё-таки рискнуть, и будь что будет. Хуже уже не будет. Я делаю ещё один глоток, но так и не решаюсь сказать ей, что у меня на уме.

«Викуля, я люблю тебя». Три самых простых слова, но их иногда так сложно сказать! Как страшно услышать в ответ что — то типа «Давай останемся друзьями»! И почему любовь бывает невзаимной? Это какая-та кара Господня всем влюблённым. Ничего страшнее невзаимности представить себе нельзя. Если бы я хотела кого-то наказать, влюбила бы его в того, кто его не любит и никогда не полюбит.

— Юу-уль! — Она смотрит на меня. — Ты будешь сдавать?

— Прости, задумалась, — отвечаю я.

Глава 19

Сашка возвращается из подвала и берёт свои карты. И вновь в дураках Вика. Она безо всяких затей стягивает с себя маечку, оставаясь в одном бюстгальтере.

— О-о-о-о! — Мы радостно аплодируем ей, а я, вроде как в шутку, лапаю её за правую грудь. Её груди мягкие, чувствительные и явно больше моих. Я хочу что-то ей сказать, но слова окончательно застряли в горле, и я сижу, как дурочка, сглатываю и держу её за грудь.

— Прости, — говорю я, стыдливо отдёргивая руку.

— Мелкой больше не наливать, — говорит Вика, и они вместе с Сашкой смеются. Честно говоря, быть поводом для шуток — это не такая-то и плохая роль в компании, по крайней мере, мне привычно. Надо мной часто подтрунивают, но всерьёз обидеть обычно никто не решался. Я слишком миленькая для этого. Все пацаны обычно в меня влюблены, а девчонки…девчонки просто дорожат моей дружбой. Я была нужна им, чтобы парней клеить. Знакомятся со мной, а встречаются с ними — такая вот простая арифметика. Я всем всегда нужна, и без меня — никак.

Внимательно смотрю на Сашку и вроде как случайно поднимаю подол свой юбки. Вижу, как он пялится на меня, как будто бы никогда не видел, что у меня там, под юбкой, как будто никогда меня не трахал.

Вика снова сдаёт, и на сей раз проигрываю я.