Черные руны судьбы

«Нет, нет… я не могу, – подумал юноша. – Кто я такой, чтобы решать, кто достоин жизни, а кто нет? Самый закоренелый грешник может увидеть свет истины, обратиться к Вечности и достигнуть ее, и не преступление ли – лишать его такого шанса, обрывать нить чужой жизни?».

Зато нарушение запрета на убийство точно будет грехом, а если добавить к блудодеянию еще и душегубство, то какой он после этого послушник, как посмеет после такого войти в Обитель Света? Стены древнего храма обрушатся на святотатца, прочный пол проломится под тяжестью его преступлений, и Вечный не простит…

Ладонь на рукояти меча задрожала, Эрвин выпустил ее, и услышал рядом что-то похожее на разочарованный вздох. Но почти тут же Нейли вздохнула удовлетворенно, оба звука слились, и он решил, что ему показалось.

А в следующий момент женщина лежала рядом, касаясь его плеча соском, и от этого по коже бежали мурашки.

– Это было хорошо, – мурлыкнула она голосом, так не похожим на свой обычный.

Эрвин боялся смотреть в ее сторону, не хотел вновь попасть под ее власть, понимал, что надо бы отодвинуться, одеться и начинать каяться, читать канон Большого Искупления… но он не мог.

Вина колола сердце, ворочалась изнутри, словно большой и неуклюжий еж.

– Давно так здорово не было, – голос Нейли вновь изменился, стал тонким и звонким, и юноша подумал – не одержима ли она? не прячется ли в красивом теле вышедший из Хаоса дух, а то и не один?

– Обманываешь ты… – проговорил Эрвин. – Помилуй Вечный, наверняка со всеми этими своими, кто тебя сюда привез, переспала… И с гномом, и с эльфом, и с половинчиком тоже…

Он понимал, что несет ерунду, но язык и губы двигались вопреки воле хозяина, выплескивая горечь и обиду.

– Нет, не было такого, – Нейли села, и принялась одеваться. – Они странные. Вспомнить хотя бы, как они своего убитого дружка похоронили…

И дальше она рассказала про обряд, в котором Эрвин, к собственному изумлению, узнал ритуал похорон, использовавшийся в обители.

– Нет, это невозможно… – сказал он, когда женщина замолчала.

– Думай, что хочешь, но оно так и было, – она встала одним гибким движением, подняла меч, а когда увидела, что тот наполовину вытащен из ножен, нахмурилась и бросила на юношу злой взгляд.

Прилетевший из глубин подземелья ветер взъерошил ее волосы, прошелся по телу Эрвина холодной метелкой. Он покрылся мурашками, а Нейли со стуком задвинула клинок на место, и пошла к журчащему у стены ручейку.

– Помилуй Вечный… – сказал юноша, и потянулся за одеждой.

Мысли в голове крутились подобно набравшим ход колесам водяной мельницы: по словам брата-наставника, такой погребальный ритуал используют лишь те, кто сохранил истинную веру, выходит, тот эльф и его спутники, если верить рассказу порочной женщины, почитают благого Властителя…

А вдруг она врет?.. Но зачем ей обманывать в этом?.. Какая выгода?

Вроде бы никакой.

Значит, Нейли привели к Обители Света и сделали так, что она оказалась в подземелье те, кто верует в Вечного. Сам Эрвин провалился только благодаря тому, что умирающий брат-наставник велел ему встать на молельную плиту… но ведь тот не мог знать, что она проломится!

Или мог?

Ведь старшие братья знали сюда дорогу очень хорошо, и выходит, они посещали руины старого храма. Плита к тому моменту, как на нее влез послушник, выглядела целой, на ней лежала пыль, а значит те, кто ранее приходили в Обитель Света, на нее не вставали…

Они что, ведали про подземелья, и хотели, чтобы Эрвин сюда попал?

«Нет! Нет! – он затряс головой. – Какой в этом смысл? Что выиграет Вечный, а точнее – его верные служители, если безвестный послушник и блудная женщина попадут в грандиозный лабиринт, спрятанный под святилищем Властителя?»

– Интересно, а что еще говорится в том трактате? – спросила вернувшаяся от ручья Нейли.

Она уселась рядом, и без стеснения разглядывала, как он одевается.

– В каком? – не понял Эрвин, не вынырнувший до конца из размышлений.

– О тайном храме.

Юноша увидел, что она пялится на него, накатило смущение, на миг вернулось желание убить ее, куда более слабое, отголосок прежнего, но он все равно вздрогнул и забормотал молитву – упаси, Вечный, от греха даже в мыслях.

– Ведь с этими стражами, гореть им в огне, там все похоже описано, – Нейли зевнула. – Ох, спать хочется… Как там? И восстанут на вашем пути стражи, п-подобные навозу в г-гибели своей…

Эрвин замер, как громом пораженный – она не просто цитировала, она воспроизводила его собственный голос, дрожащий и неуверенный, и делала это невероятно искусно!

Нет, эта женщина наверняка одержимая!

– Вдруг это и не иносказание вовсе? – продолжила она. – Что там еще написано?

Эрвин и сам понял, что хочет спать, наверху, на поверхности земли, похоже, наступила ночь, и он провел под землей целый день. Напомнил о себе голод, но юноша привычно отодвинул его в сторону, заставил себя сосредоточиться на главном, не думать о телесных неудобствах.