Черные сказки железного века

Только вот ведь что удивительно: голоса недовольных очень скоро потонули в море едва ли не всеобщего восхищения. Первыми были покорены механики «Феррари». Живой и веселый, словно настоящий итальянец, Жиль оказался отличным товарищем, он никогда не заносился, не делил людей на «пилотов и механеров», никогда не боялся «измазать руки». Короче, уже после первой зимы любой механик в Маранелло готов был жизнь отдать за новичка.

Когда Жиль стал пилотом «Феррари» и получал хорошие деньги, Вильневы поселились в Монако.

Вскоре признали канадца зрители и журналисты. Поначалу они удивлялись: «Как, этот застенчивый малыш и есть тот герой, который только что устроил на трассе настоящую корриду?!» Никто ни разу не слышал от него: «Прошу извинить, мне некогда». Никогда не отказывался он дать автограф или сфотографироваться на память с болельщиком. «А как же иначе, ведь совсем недавно я сам был одним из них», — говорил он, улыбаясь. О гонках, автомобилях Вильнев готов был беседовать часами с любым, кому это было интересно. И при этом — обаятельнейшая улыбка, неизменная вежливость, живой, умный взгляд. «Жиль» — иначе никто его уже не называл.

Впрочем, все это эмоции. Но может быть, гораздо важнее было уважение профессионалов, тех, кто видел «Формулу-1» изнутри, а не только на экранах телевизоров и ярких страницах журналов. Потому как довольно скоро стало ясно, что при всей внешней бесшабашности новичок водит автомобиль виртуозно. Просто сама машина далека от совершенства.

Один из эпизодов сезона-79: в Голландии на «Феррари-312T4» лопнула шина. Может быть потерянных в Зандфоорте очков Жилю и не хватило до звания чемпиона мира.

Когда в октябре 1977 года Жиль впервые сел за руль «Феррари-312T2», то был неприятно поражен — управлять ею, в отличие от простых и послушных машин формул «Форд» и «Атлантик», было невероятно трудно. Не только из-за мощнейшего мотора и устаревшего шасси. Пилотов постоянно мучили проблемы с диагональными шинами «Гудьир» — они никак не хотели разогреваться до нужной температуры. Когда же зимой поставили радиальные французские «мишлены», выяснилось, что такая резина очень капризна и реагирует на малейшие изменения погоды или состояния полотна. Порой приходилось менять в ходе гонки по пять-шесть комплектов.

Так что на эти пять его аварий в семи гонках можно взглянуть и по-другому. Ведь уже в шестой из них новичок был в шаге от победы, когда, лидируя тридцать девять кругов Гран-при США в калифорнийском Лонг-Бич, столкнулся с отставшим на круг автомобилем и вылетел в барьер из шин в медленном повороте. «Сейчас он еще иногда ошибается, порой неверно просчитывает сложные, с доворотами, виражи, слишком сильно заезжает на ограждающие трассу поребрики и слишком широко выходит из поворотов, — говорил тогда трехкратный чемпион мира Джеки Стюарт. — Но с каждой гонкой он становится все лучше и лучше. А уровень природной одаренности этого парня просто феноменален. С точки зрения контроля над машиной, Жиль — настоящий гений».

Прошло всего полгода, и, к удивлению всего автогоночного мира, сам Энцо Феррари, холодно-беспристрастный Старый хозяин, назвал Вильнева «моим маленьким канадцем». Коммендаторе, который всегда переживал каждую аварию своего автомобиля как личную трагедию — ведь машина погибла! — осадил одного из подчиненных, обратившего внимание босса на неосторожную езду Вильнева: «Разбивает машины? Так делайте их крепче, черт возьми!»

Впрочем, Феррари был далеко не первым бизнесменом, кто поддался очарованию Жиля. Еще дома, в Канаде, попробовав сначала местные гонки в окрестностях Монреаля, потом испытав популярнейшие в Америке трековые состязания легковых машин, так называемых «сток-каров» и найдя их «скучноватыми», Вильнев решил заняться «формулами» — то есть, настоящими гоночными автомобилями с открытыми колесами. Однако дело это дорогое. Сначала гоночная школа на канадском автодроме в Мон-Тремблане, затем формула «Форд» и, наконец, формула «Атлантик» требовали больших денег. А у Жиля уже была семья. С женой Жоан и двумя детьми они жили в домике на колесах, купленном на одолженные деньги. И однажды отец семейства осчастливил домочадцев тем, что продал их «моторхоум» и купил новую гоночную машину. «О! — говорила Жоан. — С ним невозможно соскучиться!». И еще полгода Вильневы жили то в фургоне гоночной команды, то у родственников. А потом появилась возможность выступить в «выставочной» гонке в Труа-Ривьер. Устроители всемирной «Экспо-76» в Монреале пригласили лучших европейских пилотов. Но чтобы принять участие в этих состязаниях, нужно было много денег. А кроме долгов, у Вильнева ничего не было.

Жиль Вильнев у себя дома.