Чёрные сны

— Обязательно. — Я закрыл глаза и попытался вызвать внутреннее зрение. Чернота закрытых век расплылась в серую хмарь, на смазанном фоне которой выделялись десять блеклых пятен окруживших меня людей. У большинства ауры светились желтыми тонами с вкраплениями черных и темно-синих нитей, исключений было двое: Алина полыхала янтарным блеском, а один из подчиненных Генералова — Виктор — медленно наливался едва заметно колыхавшейся чернотой. Вот так дела. Совсем это нехорошо.

Мельком пробежавшись внутренним взглядом по казавшейся бескрайней серой пустоши заснеженного поля и не обнаружив ничего интересного, я открыл глаза и откашлялся, прочищая горло:

— Нормально с остальными все.

— Уверен? — прищурился Владимир.

— Вполне. — Я присел рядом с валявшимися в снегу лыжами и отстегнул ремни, крепившие к ним палки. — Вы так налегке и пойдете?

— В смысле?

— Багаж свой, говорю, здесь оставите?

— Не твое дело.

— Нашим легче. — Просунув валенки в крепления лыж, я понюхал поменявший направление ветер. Севером пахнет. — Двинули тогда. Вон те дома проверим, глядишь, там и заночуем.

— Насколько это безопасно? — уточнил Генералов.

— Безопасней, чем в открытом поле на ночь останавливаться, — пожал я плечами.

— Где мы вообще находимся, представляешь?

— Скорее всего прилично к югу от Форта, хотя могу и ошибаться. Как бы это не Северореченск был.

— Долго идти?

— За неделю точно доберемся. Если к людям выйдем, так и раньше.

— Егоров, Федоров впереди, Брыльский, Якубов идете замыкающими. — Генералов с сомнением посмотрел на Алину и Петра. — От меня ни на шаг. Ясно?

— Так точно, — откликнулся убиравший умерший ноутбук в сумку Волков. Алина ограничилась кивком.

— Обожди. — Я наклонился к поправлявшему перчатки Владимиру и зашептал ему прямо в ухо: — Не ставил бы ты Якубова замыкающим.

— А что такое? — Командир удивленно оглянулся на напарника Брыльского.

— Пробой энергетики у него. Сопротивляемость магическому излучению слабая. Запросто мороком голову задурманить могут. Как бы чего не вышло. Лучше за ним присмотреть.

— Вот как? — задумался Генералов. Мнение обо мне у него сложилось уже вполне определенное, но проигнорировать совет мешал элементарный здравый смысл. — Так, Якубов, ты за проводником нашим приглядывай. Смирнов, к Брыльскому. Двинули.

Подмигнув ничего не понимающему Виктору, я оттолкнулся лыжными палками и покатился вслед за выбиравшими дорогу парнями. Впрочем, выбиравшими — это громко сказано. Вывалиться в Приграничье нас угораздило посреди чистого поля, так что идти можно было абсолютно в любую сторону. На все, так сказать, четыре. Вот только сейчас мы себе такой роскоши позволить не могли и, проламывая широкими охотничьими лыжами хрупкий наст, пробирались к едва различимым в сгустившихся сумерках развалинам.

Был бы выбор — точно бы куда-нибудь свернул. А так приходилось терпеть заметно усилившийся встречный ветер, который мало того что пытался забраться под одежду и выдуть оттуда последние крохи тепла, так еще и швырял прямо в лицо холодные колючие снежинки. Не закрывай лица опущенные вязаные шапочки и лыжные маски, точно бы обморозились.

Пробираться по глубокому снегу удовольствие было небольшое, к тому же почти сразу же сбилось дыхание и вновь начали ломить давным-давно сломанные ребра. И ведь не было никакой возможности забыть обо всем и через силу переставлять будто налившиеся свинцом ноги. Нет, ко всему прочему приходилось по мере своих изрядно ослабевших способностей просматривать внутренним зрением окружающее пространство. Да еще не забывать закрываться от так и норовивших захлестнуть с головой волн магической энергии. Минут через сорок этих мучений я вымотался, словно в одиночку разгрузил вагон с углем. Ладно, хоть вдоль силовых потоков скользить приноровился. И все равно — с непривычки усталость наваливалась все сильней, и близость гиблого места удалось почувствовать слишком поздно. Хотя что значит — слишком поздно? Главное — заметил. И успел предупредить.

— Стоять! — заорал я, когда резкий порыв ветра донес неестественную стылость, ноздри защекотал затхлый запах давно заброшенного дома, а колдовское зрение окрасило преградивший нам путь овраг в блекло-пурпурный оттенок. — Назад!

— Чего еще? — спросил обернувшийся Федоров, который успел остановиться в самом начале склона.

— Плохое это место, обойти надо. — Не обратив внимания на его недовольство, я с тревогой посмотрел на сплюнувшего в снег длинную струю слюны Виктора. Как бы он так не спекся. Очень нелегко ему сейчас приходится.

— Овраг длинный, минут тридцать потеряем, — прикинул осмотревшийся Генералов. — Почему напрямик нельзя?

— Не надо, — неожиданно ухватила его за руку Алина, которую начала бить крупная дрожь. — Я чувствую — впереди что-то очень нехорошее. Надо скорее уходить отсюда, пока оно нас не заметило.

— Ну если так, — засомневался командир, поглядывая то на меня, то на забормотавшую себе под нос какой-то наговор девушку, — пожалуй…

— Сейчас проверю! — снявший с плеча карабин Федоров ни с того ни с сего подался вперед и скатился по склону оврага вниз.