Черные собаки

С тех пор как умерла Джун и мы унаследовали ее деревенский дом, Дженни, я и наши дети стали проводить там все отпуска и праздники. Иногда летом, когда я оставался один в пурпурной вечерней полумгле, в гамаке под тамариском, где любила лежать Джун, я принимался размышлять над всеми теми историческими и личными обстоятельствами, над колоссальными течениями и крохотными родничками, которым пришлось выстроиться в ряд и соединиться для того, чтобы место это попало к нам в собственность; мировая война, молодая чета, которой под самый конец войны не терпится опробовать свежеобретенное чувство свободы, правительственный чиновник на автомобиле, движение Сопротивления, абвер, перочинный нож, тропинка мадам Орьяк — «doux et beau», смерть молодого человека, разбившегося на мотоцикле, долги, которые пришлось выплачивать его брату-пастуху, и Джун, которая обрела чувство покоя и духовного преображения на этом солнечном горном уступе.

Но чаще всего в мыслях своих я возвращаюсь к черным собакам. Они беспокоят меня, когда я вспоминаю о том, каким огромным счастьем я им обязан, а в особенности — когда я позволяю себе думать о них не как о животных, но как о призрачных гончих, воплощении зла. Джун говорила мне, что всю свою жизнь она периодически видела их, действительно видела, краем глаза, в головокружительной полуреальности надвигающегося сна. Они бегут вниз по тропе в долину реки Вис, и та, что побольше, оставляет за собой на белых камнях кровавый след. Они пересекают границу света и тени и бегут дальше вниз, куда солнце не заглядывает никогда, и добродушный пьяный мэр уже не пошлет на их поиски группу вооруженных людей, потому что в самый глухой час ночи они переправятся через реку и взберутся по противоположному склону, чтобы двинуться затем через Косс; и по мере того как сон становится глубже, они удаляются от нее, черные пятнышки в сером предутреннем мареве, постепенно растворяясь в складках местности, лежащей у подножия гор, с которых они еще спустятся, чтобы не дать нам спать спокойно, где-нибудь в Европе, в иные времена.