Черные списки судьбы

На ярко освещенной стройке вдруг разом погасли все огни, осталось только освещение в центре, где уже вырос каркас поганого ТЦ, напоминавший конструкцию из обгоревших спичек. Прошмыгнуло мимо несколько человек, проехал самосвал, и все стихло. На крыше раздались шаги, Витька отклеился от трубы, негромко звякнула монтировка. Макс вскочил, вгляделся в темноту.

К ним шла Настя, она выбралась из чердачного окна, огляделась и теперь осторожно шла к трубе, перед каждым шагом пробовала крепость железа перед собой, точно на болоте. Подошла, вся пропахшая дымом и гарью, в той же футболке и джинсах, выше локтя под рукав футболки тянулась длинная свежая ссадина.

– Чего там? – Витька аж в струнку вытянулся. – Бабка наша как? Курва эта не вылазила? Надо было ее прибить и на бандюков ахромкинских списать, поздно я сообразил.

– Затаилась, – Настя потрогала трубу, точно погладила кирпич, – а бабуля наша спит, лекарство выпила и заснула. Я с вами посижу, а то дома тошно и страшно. Вдруг Анька выскочит, я с ней не справлюсь.

Макс подвинул кресло, Настя села, обхватила подлокотники. Витька отошел в сторонку, потом утопал куда-то в темноту, судя по звукам, на другую сторону крыши. Настя отмахнулась от комаров, повертелась, потом накинула на плечи Витькин бушлат и прижалась затылком к трубе.

– Тут раньше печка была, говорят, весь дом грела. Трубы в стенах были специальные, для горячего воздуха. Потом их сломали, обычное отопление сделали. Ты трещину видел, вон там? – Настя повернулась к Максу. Настя показывала в сторону расколотой торцевой стены.

– Видел.

Из темноты показался Витька, выплыл черной тенью, остановился неподалеку.

– Если вы остаетесь, то я спать, – заявил он.

– Давай, я разбужу.

Витька утопал, Макс присел на основание трубы шириной в полтора кирпича, поднял голову. Снова собирались тучи, звезды пропали, над домом пролетела огромная птица с длинными лапами и пропала в поднимавшемся от реки тумане.

– Может, правда продать? – Настя звонко шлепнула себя по щеке. – Я прикинула: на первый взнос мне хватит. Куплю нормальное жилье…

– И будешь двадцать лет на банк вкалывать, – оборвал ее Макс. Хотел добавить, что поздно продавать, что предложение после «молотова» уже не актуально, но смолчал.

– Буду, – согласилась Настя, – а что делать. Все равно у нас шансов тут нет. Или есть?

Макс почувствовал на себе ее взгляд, повернулся. Настя пряталась от комаров и ночного холодка под бушлат и смотрела на Макса так, будто тот знал точный ответ. Не дождалась, отвела взгляд, уставилась в небо.

– Ладно, не буду продавать. Подожду, пока разбогатею, и куплю себе квартиру с видом на Кремль. Не в кредит, а за наличку.

Макс фыркнул.

– Долго ждать придется. Не доживешь.

– Ну почему же. Если с каждой зарплаты откладывать половину и есть только быстрорастворимые макароны, то к пенсии я накоплю на комнату в сталинской высотке. – По голосу было слышно, что Настя улыбается.

– Не, это не считается. – Глупый разговор помогал отвлечься, и Макс подхватил тему. – Разбогатеть – значит, получить все и сразу. Купить все, что ты хочешь, в один день. Тебе нужна квартира, ты ее купила и живешь в центре Москвы напротив Кремля, а денег еще полно, ты миллионерша. На работу можно не ходить, убирает-готовит домработница, а ты что делать будешь?

– Электрички под откос пускать.

– Чего? – Макс решил, что ослышался. – Какие электрички, зачем?

– Ненавижу их, – Настя смотрела перед собой в одну точку и вцепилась обеими руками в подлокотники кресла, – пять лет в них, считай, живу, уже столько намотала, что земной шар можно несколько раз обогнуть. Разбогатею и буду их взрывать. У богатых свои причуды, верно? – Макс снова чувствовал на себе жесткий и серьезный взгляд, и уже не казалось, что Настя шутит. За лесополосой загудела ненавистная «собака», Настя зажала уши.

– Помнишь, пару лет назад в новостях показывали, как богатые люди на дороге развлекались, водителей и пассажиров убивали. Я ничем не хуже, только денег у меня нет. А так бы и миллионов своих не пожалела, честное слово!

– Почему в Заборске не работаешь?

Понятно, что Настя уже на пределе от усталости, попробуйте пять дней в неделю вставать с рассветом, а ложиться в половине двенадцатого ночи. Он и сам бы в таком режиме долго не протянул, а тут пять лет.

– Предлагаешь считать общую, производственную, фактическую себестоимость и делать ценообразование за еду?

– В каком смысле? – Макс снова не успевал за ходом ее мысли.

– В прямом. За десять тысяч рэ в месяц грязными, – зло бросила Настя. – У меня было такое предложение, когда я без работы полгода сидела. Услышала и тоже обалдела. Мы вам хоть что-то заплатим, – с издевкой проговорила она, точно передразнивая кого-то.

«Ничего себе», – Макс прикусил язык. Ситуация Насти была, пожалуй, похуже его собственной. Он-то в крайнем случае работу вахтой всегда найдет, а ей куда, тоже на месторождение?