Черные стрелы вятича

Высокая шапка Кагана, сплошь вышитая золотом, поблескивала множеством драгоценных камней. Рукава белого одеяния спускались почти до пола. У Кагана было безбородое, бледное от постоянного затворничества лицо, глаза прикрыты набрякшими веками. Что-то отрешенное, неземное было в лице Кагана, как будто он, вознесенный на немыслимую высоту, уже не способен испытывать волнения и страсти, свойственные простым смертным, мир утратил для него всякий интерес и Каган всматривается только в самого себя, отыскивая в себе непостижимую ни для кого мудрость...

- О, равный богам! - начал царь Иосиф. - Пусть не покажется дерзким известие, нарушившее твой покой! От северного правителя князя Святослава приехал гонец с угрожающими словами. Святослав сказал: "Иду на вы!" Призови свою божественную силу, защити Хазарию, ибо войско у Святослава сильное. Вели рабам своим взяться за оружие. Благослови их на победу!

Каган медленно склонил голову.

- Слово твое услышано и одобрено, - торжественно возгласил кендер-каган. - Божественная сила Кагана с тобой, царь Иосиф. Да постигнет врагов злая смерть и забвение потомков! Да обратятся они в пепел, сдуваемый ветром твоей славы!

Иосиф снова опустился на колени и пополз к двери. Обычай был соблюден. Каган устами своего первого слуги произнес благословляющее слово. Теперь судьба Хазарии вручалась царю, а Кагану оставалось молить богов и ждать исхода войны. И придет к Кагану безмерное восхищение и благодарность народа в случае победы. Или смерть, если не поможет его божественная сила.

Над башней дворца смуглолицые арсии подняли на шесте большой золотой круг. Блеск золота можно было видеть со всех концов города. Гулко ударили барабаны. Заревели большие медные трубы, пробуждая дремавший город. Великий Каган сзывал в войско подданных своих, невзирая на племя их, достаток и вероисповедание. Ослушников ждала немедленная казнь.

Забурлил, заволновался Итиль. Толпы людей заполнили улицы и площади. Муллы и раввины, священники и языческие жрецы призывали своих единоверцев к войне с возгордившимися руссами, осмелившимися обнажить меч против священного города Кагана. Городские власти ставили на перекрестках виселицы - для вразумления тех, кто не внемлет призывающим словам.

Хазары-кочевники собирались возле юрт на окраине города и ждали слова родовых вождей. Но вождей не было в городе. С большинством своих людей они уже ушли в степи, на весенние пастбища. За ними срочно послали гонцов, но скоро ли они найдут кочевья в бескрайних степях? И захотят ли кочевые беки, известные своим своевольством, спешить на помощь царю?

Тревожно, ох как тревожно было на душе у царя Иосифа!

Наступал час расплаты и за чрезмерное властолюбие, оскорблявшее беков, и за невыносимую тяжесть налогов, на которые роптали горожане, и за разбойничьи набеги на соседние народы.

Но только ли его, царя Иосифа, в этом вина?

Так поступали все прежние цари, а Хазария гордо стояла на рубеже Европы и Азии, внушая страх врагам, и жители ее, разъединенные жизненными судьбами и религиями, тем не менее покорно собирались под золотое солнце Кагана!

Почему же так тревожно теперь? Или времена переменились?

Из разрозненных славянских племен сложилась могучая держава - Русь. Заходит солнце Хазарии...

Только через неделю, когда на равнине перед городскими воротами собралось для смотра хазарское войско, царь Иосиф немного успокоился.

Нет, у него еще достаточно силы, чтобы отразить любого врага!

Десять тысяч отборных всадников-арсиев, закованных в блестящую броню, застыли стройными рядами. Перед каждой сотней арсиев развевался на бамбуковом шесте зеленый стяг.

Грозно стояло пешее ополчение, тоже одетое в железные доспехи. Итиль - богатый город, в купеческих амбарах и караван-сараях нашлось достаточно оружия для всех способных носить его. На плечах ополченцев лежали заостренные колья, из которых в любом месте можно было за считанные минуты составить неприступный колючий частокол.

А вокруг кипело, перемещаясь в клубах пыли, потрясая луками и короткими копьями, множество легковооруженных хазарских всадников. Кочевые беки все-таки привели свою конницу и теперь смирно стояли возле царя Иосифа.

Казалось, забыты прежние обиды, и все подданные Кагана, как в старые добрые времена, сплотились перед лицом грозной опасности. Но насколько прочным будет это объединение, могла проверить только битва...

Измученные, почерневшие от недосыпания царские писцы едва успевали заносить в свои книги прибывавших воинов, и их число уже приближалось к заветной цифре - пятьдесят тысяч. Войско множилось на глазах, и царь Иосиф без прежнего трепета выслушивал известия о приближении по Волге русской судовой рати, а по степям - русской и печенежской конниц.

На военном совете было решено не утомлять хазарское войско длинными переходами и сражаться здесь, под самыми стенами Итиля.

Глава 11

БИТВА У ВОЛГИ

Царь Иосиф считал самыми искусными воителями мусульман-арабов и перед сражением выстроил свое войско по арабскому образцу, в четыре боевых линии.