Черные трубы. Цветные сны

– Подойди к ней, идиот, – шепчет сидящий рядом коллега-писатель, мастер исторической прозы и истерических выходок.

– Отвали.

Я уверенным шагом подхожу к незнакомке, она поправляет волосы и опускает глаза. Девочка, скажи, ты тоже продаёшься, как напитки в этом баре?

– Эээ… Артём.

– Я много про вас слышала, Артём.

– А книжку читали?

Она удивилась, щёки прямо вспыхнули от возмущения. Тёмочка, дорогой, и в самом деле, какие книжки в таком месте в такое время? Подумай, это ей зачем? По подиуму она пройдёт и без твоей несчастной книжки, вон у неё какие ноги. Но я упрямо гнул свою линию.

– Что, я вас смутил своим вопросом?

– Нет… Я просто… Давно хотела прочитать, но как-то…

– Руки не доходят? – подсказал я.

– Да, – обрадовалась она моей подсказке. – А мы будем говорить о литературе?

Да, чувствую, с тобой поговоришь о литературе. О философии. О музыке. И я решил задать последний на сегодня издевательский вопрос, чисто из интереса:

– А вы вообще что читаете?

Мужик, хватит мучить бедную модель. Она уже чуть не плачет.

– Я…больше журналы…

– Комиксы, названия магазинов?

– Что?

Ну ты и язва, Артём Алексеевич. Прекращай уже.

– Да нет, всё нормально. Вам что-нибудь принести?

Она ответила благодарным взглядом.

– Да, мне немного виски.

Фу, как она может это пить. Виски, бррр.

– Артём, вы…можно на ты?

– Здесь всё можно…как видишь.

– Так вот, что ты делаешь сегодня вечером?

– Уже ночь.

– Ночью? – она не унималась.

– Ночью положено спать.

Она улыбнулась.

– А как же подвиги в честь Прекрасной Дамы?

Я огляделся. А здесь есть Прекрасная Дама?

– Не понял?

– Мужчины, вы никогда не понимаете намёков. Как насчёт того, чтобы продолжить вечер у тебя дома?

– Тебе не нравится здесь?

– Я не о том. Наедине.

Так вот она куда клонит! Я чуть не поперхнулся. Мы же даже не виделись раньше! Как бы ей достойно ответить?

– Извини, но сегодня я слишком устал. Давай в другой раз…увидимся.

– Вот мой телефон. Позвони, когда не слишком устанешь.

Язвительной улыбкой она отомстила за все мои расспросы о книгах. Чувствую, та ещё штучка. Хотя…Что-то в ней есть. Надо же, как хорошо подготовилась к вечеру. Аккуратная бумажка с каллиграфически написанным номером телефона.

Я лишь улыбнулся ей на прощанье одной из своих самых очаровательных улыбок. Ну вот, мужик, ты начинаешь под неё подстраиваться.

– Я домой.

Директор выглядел довольным.

– Умный ход, Артём. Умный пиар-ход.

– Чего?

– Она – восходящая звезда модельного бизнеса, ты – новое имя в литературе. Замечательный пиар-ход для вас двоих.

Да пошёл ты. Ещё будешь выбирать, с кем мне…Но я опять промолчал. Лишь поинтересовался:

– Кто такая?

– Ну что ты за джентльмен, даже не узнал у девушки, как её зовут.

Кристина, новая супермодель. Запомни это имя.

Значит, Кристина. А я для неё тоже «умный пиар-ход»?!

Хроники города N.

Весь мир продолжал быть серым. А мои сны – они остались цветными. Просыпаться утром было радостно – и мучительно.

Неуютная квартира требовала ремонта; мать могла не разговаривать целыми днями… Дешёвые обои, ободранный пол, нехитрая мебель; мрачное молчание, иногда крики и упрёки – что из этого было хуже, я даже не знаю. Единственный плюс – постоянно был стимул: действуй, строй сама свою жизнь, тебе никто не поможет. Никто не поможет. Я это знала.

Но…осознавать, что ты один, тяжело даже взрослому. Будучи ребёнком, я хотела спрятаться от реальности. И пряталась за страницами книг, за толстыми обложками энциклопедий, просто за школьными учебниками. Только бы не видеть этих серых стен и всегда недовольного лица матери. Она не уставала повторять, что у меня нет никаких способностей к наукам, а следовательно, учёба не должна занимать много места в моей жизни. Лучше бы скорее работать и зарабатывать деньги.

– Не в кого тебе хорошо учиться. Я никогда из троек не вылезала, а…

– А отец?

– Опять начинаешь?

– Я просто хочу знать.

– А я просто не хочу о нём говорить.

Вот и всё. Вопреки её словам, я училась лучше всех в классе, это было нетрудно. Загвоздка в том, что быть номером один означает не только быть первой – это означает быть одной. Я продолжала быть со всеми – и ни с кем. Вместе с одноклассниками мы списывали, сбегали с последних уроков, но кто-то словно провёл невидимую черту, разделившую меня и класс. Я любила слушать рассказы других: как прошли выходные, кто куда ездил летом; но сама постоянно молчала о своей жизни – что я могла рассказать? – хотя все и так о ней знали: город совсем небольшой. Я даже в гости позвать никого не могла. И в школе всегда было такое чувство, что мной одновременно и восхищаются, и жалеют меня: восхищение возвышает, жалость ставит ниже – и то и другое не давало мне права быть равной.

– Мам, а у меня за контрольную 5, у одной из класса!

– Ммм.

Реакции – ноль. А задания были такие сложные. И для меня это было так важно, ты не представляешь, мам…

Столичные записки.