Черные викинги

На прощанье пес негромко гавкнул, а затем развернулся и вскоре исчез в боковом коридоре. Послушав, как удаляется тяжелый топот его мощных лап, Холлисток направился вперед и вскоре подошел к высоким дверям красного дерева, отделанным серебряными вензелями самой Хель. Обычно спокойный и уравновешенный, сейчас он испытывал небывалое волнение и уже подняв руку, чтобы постучать, вдруг медленно опустил её вниз. Вихрь мыслей и воспоминаний внезапно подхватил его, унося в необозримые дали сознания, так что в первое мгновение Генрих даже не понял, что голос, послышавшийся посреди создавшегося беспорядка, обращен непосредственно к нему.

— Что? — наугад спросил он, желая удостовериться, что это не наваждение.

— Заходи смелее! Что с тобой?

Это была Хель. Ее голос, которым она говорила только с ним, нельзя было спутать ни с чьим другим. Не найдя сил ответить, Холлисток потянул за дверную ручку и вошел в светлый чистый зал, меблированный шикарным гарнитуром, состоящим из диванов, кресел и шкафов белой кости, украшенной чистым золотом. Темно-синий потолок светился золотыми звездами, а огромное зеркало в тяжелой золотой раме поистине поражало воображение. Но не на это великолепие был сейчас направлен его взор. Посредине зала, в одном легком плаще, изящно ниспадавшем с тонких плеч, стояла ОНА! Листвор ничего не приукрасила — его прекрасная Хель действительно стала еще более обворожительна и великолепна. Испепеляюще красивая, она смотрела на Холлистока бездонными черными глазами, и некоторое время они стояли друг против друга, не в силах отвести взгляда. Ради него Хель изменяла свой обычный облик, превращаясь в обычную женщину, темноволосую и светлокожую, ростом несколько ниже своего избранника. В остальное время она представляла собой, или ту же женщину, чье тело в вертикальной плоскости было разделено на живую и мертвую части, или являлась наполовину истлевшим скелетом, или просто смогообразной серой тенью, дающей ей возможность одновременно находиться в каждом уголке необъятного Хельхейма.

Как ни странно, Холлисток первым нашел в себе силы заговорить. Наконец увидев его, Хель словно окаменела, и даже верная служанка Ганглати, пару раз легонько дернув за её плащ, не смогла вывести хозяйку из этого состояния.

— Здравствуй! — Генрих широко улыбнулся. — Сколько раз я представлял нашу встречу, но никогда мне не удавалось предугадать всех деталей.

— Здравствуй! — от его слов Хель сразу пришла в себя. — Все оказалось лучше или хуже, чем ты предполагал?

— Лучше…настолько лучше!

— А мы с Ганглати уже давно готовились. Сколько времени ушло, чтобы полностью выровнять это! — Хель провела рукой по обнаженной коже бедра. — Я уже стала забывать, как могу выглядеть таким образом. Но то, что тебе не нравится мой скелет или разложившаяся плоть, я еще помню, как видишь.

— Мне не то, чтобы не нравится, — Холлисток улыбнулся, — но для наших встреч такой облик не совсем пригоден. Твое тело сейчас идеально!

— Тебе ведь нравится, что я никогда не ношу одежды?

— Твоя нагота просто сводит меня с ума!

— Ганглати, ты можешь идти! — Хель махнула служанке, и та послушно удалилась, отвесив Холлистоку легкий поклон.

— Ганглати все такая же, — сказал он, провожая её взглядом. — Стоит за тебя горой и ревнует, когда кто-то подходит к тебе еще ближе нее.

Хель улыбнулась:

— Она меня очень любит. Я ценю и уважаю тех, кто испытывает ко мне подобные чувства. В основном все бояться.

— И правильно делают! — Генрих сделал несколько шагов и оказавшись рядом с Хель, положил руки ей на плечи. — Ты хочешь, чтобы я что-то сказал? — совсем тихо спросил он, приблизив губы к ее уху.

— Нет, — она сделала ответное движение и их тела соприкоснулись. — Не сейчас!

Глядя друг другу в глаза, они крепко обнялись, а затем слились в долгом затяжном поцелуе. Вкус Хель, холод ее тела и его особый запах, всегда возбуждали Армора, а после долгой разлуки желание становилось поистине нестерпимым. Она, в свою очередь, не желавшая знать никого, кроме своего тертона, получала неописуемое удовольствие, становясь податливой и слабой в его руках. Могучая Хель, властительница мира мертвых, гнева которой опасались даже боги, тоже имела право на свое маленькое личное счастье. Она отдалась ему со всей страстью, на которую была способна, и ее крики, сквозь которые иногда было слышно сладострастное рычание Холлистока, еще долго волновали Ганглати. Верная служанка хоть и пыталась уйти подальше, но звуки в пустом дворце проникали сквозь все двери, в конечном итоге заставив ее перейти на другой этаж.

Глава 25. Вместе

— Ты вспоминал обо мне? — спросила Хель, когда они, вдоволь насладившись друг другом, перешли в одну из ее спален и легли в постель. — Время на земле идет быстро, и ты не видел меня гораздо дольше, чем я тебя.

— Конечно!

— Часто?

— Да, — Генрих вытянул правую руку и Хель удобно устроилась у него на плече. — Частица тебя всегда со мной. Врать не буду, это происходило не каждый день, но все равно часто.