Черные вороны 11. Ураган

– Через полчаса. Детектор лжи. Мертвый.

***

Я стоял совершенно один в зале с каждой убегающей минутой всё больше теряя надежду на то, что буду простым свидетелем процедуры, уготованной Лисом. Но время шло, а генерала всё не было, и шансы, что именно мне досталась главная роль в этом действе, становились всё больше и весомее.

Лис любил проделывать подобное с испытуемыми – заставить их ожидать, сходя с ума от неизвестности и трясясь от страха до тех пор, пока те не потеряют концентрацию о не откроют свой разум для «детектора». Единственного вида допросов, который любил устраивать сам Лис. Он же был и единственным, кто способен устроить этот самый «детектор лжи».

Дверь открылась, и в зал вошёл Лис в сопровождении двух своих псов. Один из них был именно тем, кто помогал мне на первом допросе Дарины. И сейчас, тварь, не позаботился даже о том, чтобы скрыть триумфальный блеск в глазах. Закусил щеку, стараясь не выдать ту волну ненависти, что прошла по телу при взгляде на ублюдка.

Оба наемника подошли ко мне с разных сторон, держа в руках железные кандалы на длинных цепях. По большому счёту, в них не было особой нужды. Один я не смог бы одолеть их троих во главе с самим генералом. Но, тем не менее, эти кандалы несли в себе особую цель – они в достаточной мере унижали испытуемого, что, опять же, способствовало лучшему проникновению в его сознание.

Лис остановился напротив, молча наблюдая, как меня приковывали к огромной колонне с торчащими металлическими крюками. В его руках не было никакого инструмента или прибора, похожего на обычный Полиграф. Мне уколят «элексир правды» запрещенный во многих странах и заставят говорить

Псы закончили своё дело и встали по бокам от меня.

– У меня появились сомнения, Мертвый… – наконец, заговорил Лис. – Сомнения относительно тебя. А я не люблю быть неуверенным. В чём бы то ни было… – он внимательно всмотрелся в моё лицо. – Может, тебе есть что мне сказать, Мертвый?

– Всё, что я должен был сказать Вам, я уже изложил в протоколах.

– Вот как? То есть ты даже не поинтересуешься, по какой именно причине висишь здесь, прикованный цепями?

Я пожал плечами:

– Если я вишу здесь по Вашему приказанию – значит, на это действительно есть важная причина.

Лис молча кивнул и прищурился, сосредотачиваясь на мне. После укола прошло достаточно времени. В голове вдруг зашумело, а собственные веки вдруг показались неподъёмными. В глазах появилась резкая боль, будто в них плеснули кислотой, и на секунду всё вокруг погрузилось в кромешную тьму.

Видимо, я потерял сознание, потому что когда открыл глаза, то обнаружил себя лежащим возле колонны на полу. Я огляделся вокруг, растирая запястья, уже освобождённые от оков. Какого хрена? Почему они оставили меня здесь одного?

В этот момент вдруг распахнулась дверь, и в помещение влетела запыхавшаяся Дарина. Я буквально оцепенел, наблюдая, как она захлопнула дверь, прислоняясь к ней спиной и поворачиваясь ко мне лицом. Облегчённо улыбнулась, оглядывая меня с головы до ног.

– Максим, что же они сделали с тобой?

Она подбежала ко мне и схватила за руки, переворачивая ладонями вверх, прикасаясь к ним губами, подняла на меня взгляд и провела рукой по щеке, запуская по телу мириады искр, вспыхнувших под кожей там, где прикасался нежный бархат её ладоней.

А я словно упал в ступор, пытаясь понять, каким образом ей удалось освободиться. Неужели Андрей? Но как? Даже если Радич уже получил послание, то они всё равно не могли за столь короткий срок достать те бумаги… и флешку.

Я отстранил её от себя, схватив за плечи и напряжённо вглядываясь в такое любимое лицо, будто наполненное сейчас сиянием радости и заботы.

– Что за чертовщина? Кто тебя освободил?

Дарина прильнула ко мне, прижавшись щекой к груди, и я закрыл глаза, наслаждаясь прикосновением к ней и её запахом… Запахом, которого, чтоб мне сдохнуть, не было.

– Это не важно, Максим. Боже, любимый! – она приподнялась на цыпочки, прижимаясь к моим губам. – Я так рада, что всё это закончилось.

Я ответил на поцелуй, жадно сминая пухлые губы, кусая их до крови, и, стараясь не кривиться, когда понял, что это лишь иллюзия вызванная проклятым наркотиком. А после резко развернул её спиной к себе и толкнул на пол, ставя на четвереньки. Разодрал на ней одежду под истошные крики и слёзные мольбы: «не поступать со мной так». Дёрнул её голову к себе за волосы и процедил:

– Здесь я решаю, с кем и как поступать, Свиридова!

Затем одним движением вошёл в неё, намеренно причиняя боль и развлекая, равнодушно наблюдающего, как меня, прикованного, выгибает от дикой разрядки.

Но Лис, видимо, решил разыграть другую карту. Валерия вдруг развернулась ко мне и окровавленными когтями разодрала мою грудь. Я оттолкнул тварь от себя, скорчившись от адской боли, такой сильной, что, казалось, с меня клочьями слезает кожа, обнажая мышцы, которые выкручивало в страшных судорогах.

И я отрубился.