Черные вороны 12. Тьма в его глазах

Это был мой первый срыв. Когда они ушли… Я закрылась в кабинете, задернув жалюзи и в изнеможении прислонившись спиной к двери, задрала юбку на бедра, раздвинув ноги, скользнула под резинку насквозь мокрых трусиков и сжала пульсирующий клитор, представляя, что это его пальцы, проникала в себя с судорожными немыми всхлипами, дрожа всем телом, шепча его имя пересохшими губами, кончая и чувствуя, как по щекам текут слезы разочарования. И сползла на пол, обхватив колени и запрокинув голову. Все еще подрагивая после оргазма, тяжело дыша и проклиная себя… и его за то, что другой, за то, что заставляет так унизительно доводить себя в полном одиночестве и плакать от разочарования и бессилия. Хотеть его, как проклятая, и не сметь себе позволить упасть в эту пропасть…Потому что теперь я в ней раздроблю все свои кости сама. Его не будет со мной.

А потом чувствовать, как вся кровь приливает к щекам, когда вернулся в кабинет вместе с Радичем и Володиным, пересчитывать доход от сделки. Полосовал меня горящим взглядом. И мне казалось, что он знает…знает, что я делала, когда они ушли. Господи! Да они как будто все это знали. И я под видом того, что мне душно, распахивала окна настежь и старалась не смотреть Максиму в глаза, чтобы не видеть эту наглую, самодовольную ухмылку, приправленную глухой яростью. Потому что сама…потому что не ему.

***

Я смотрел на Дарину, стоящую в центре залы в длинном черном платье с бокалом шампанского в руках, и всё сильнее стискивал челюсти, изо всех сил стараясь при этом, чтобы улыбка послу Германии не выглядела злобным оскалом. Лживое общество лживых тварей, нацепивших обворожительные улыбки, от которых внутри всё больше разрасталось чувство омерзения. Как же я ненавидел все эти светские приёмы, на которых приходилось сдерживать себя не просто в руках, а на толстой ментальной металлической цепи, и с каждым часом я всё отчётливее слышал, как позвякивают ее звенья, выпадая из моих рук. Тем более при взгляде на жену, обольстительно улыбающуюся тому или иному франту. После каждой такой улыбки я желал только одного – убивать. Всех и каждого, кому она посмела дарить то, что принадлежит мне. Нараставший гул голосов, беспрерывно поздравлявших меня с чудесным возвращением, не позволял думать о том, почему меня это настолько раздражает, что хочется вцепиться в глотку очередного кретина, счастливо улыбающегося Дарине. Да и не был я сейчас способен углубляться в подобный анализ. Только не тогда, когда она бросала загадочные взгляды в мою сторону, щеголяя откровенным разрезом, из которого выглядывала соблазнительная ножка. Дьявол! Так бы и отодрал её прямо на их глазах, чтобы все знали, кому она принадлежит! Думал так и понимал, что нет. Ни хрена. Слишком много чести видеть им её в этот момент, знать, как она может кричать от наслаждения, как может кончать. Возможно, потом мне станет абсолютно всё равно, но сейчас она принадлежала мне и только мне. Вспомнилось, как зашёл в кабинет буквально неделю назад и понял… я почему-то понял чем она занималась без меня. По красным щекам, по дыханию, по пьяным глазам. Стерва отказывала мне, но с лёгкостью шалила одна, пока я за стенкой решал рабочие вопросы. Смотрел тогда на неё и сжимал кулаки, чтобы не наброситься, не накинуться на неё, наплевав на возившихся рядом и упорно делавших вид лишённых обоняния помощников, не заставить извиваться под собой и кричать по-настоящему. Лучше одной, по-быстрому, чем со мной, Дарина? И внутри пожар разрастается и едким дымом понимание – долго не выдержу. Заставлю прекратить эти грёбаные игры! В ту ночь так же не вернулся домой, до одурения трахая проституток в «Мадам» в безуспешной попытке приглушить привкус злости, упорно сопровождавший меня теперь рядом с Дариной.

– Успокойся, – голос Андрея заставил сильнее сжать бокал в руке. Только его мне сейчас не хватало! – Моя сестра всегда играет по правилам.

– Только, видимо, в этот раз на грани фола, – ответил, скорее ему, чем себе. Очередное упоминание о родстве – понимает, что еще одного самца возле неё я уже не выдержу.

– Я более чем спокоен, Воронов. – не глядя, следя глазами за Дариной, отдающей какие-то распоряжения Григорию.

– Скажи это бокалу, который сейчас затрещит.

– За то время, что меня не было, ты получил диплом психолога, Ваше Графшество?

– Я Воронов…Мне его ректор университета просто так торжественно вручил.

Я усмехнулся.

– Пытаешься разрядить обстановку, Граф? Боишься за гостей?

– Нет, просто у меня тоже есть жена. И ничто меня так не злит, как мужчины, крутящиеся возле неё, когда думают, что я не вижу их.

– И где твоя жена? – повернулся, наконец, к нему и поймал странную задумчивость во взгляде.

– Она осталась с сыном дома. Глава крупной французской компании, специализирующейся на добыче урана, – Граф поднял бокал, указывая едва заметными кивком на одного из гостей. Я повторил за ним, приветствуя высокого блондина в темно-синем смокинге.