Черные Вороны. Лабиринт

Теперь он стоял совсем близко. Капли дождя дрожали на его ресницах, Марианне казалось, что он плачет. Кожа блестела, переливалась, казалась неестественной, сверкающей в проблесках молний. Рубашка облепила тело, мускулы прорисовывались под светлой материей. Марианне показалось, что ее собственное тело наэлектризовалось только от взгляда на него. Такого ослепительно красивого в мокрой одежде, с горящими голодом глазами. Пахло свежестью, мокрой землей и травой, пахло грозой. Их взгляды встретились, и Марианна вздрогнула, захлебнулась, утонула. Физически ощутила его взгляд, впитала его, как поры кожи впитывают влагу. Как она могла подумать хоть на секунду, что может его забыть, разлюбить, не думать о нем, не желать до боли прикоснуться к нему? Оказывается, можно говорить взглядом, можно кричать, можно рыдать одним лишь взмахом ресниц. Ник осторожно коснулся ее щеки мокрыми пальцами, словно проверяя, настоящая ли она, не растает ли в новой вспышке молнии. Она вскрикнула от его прикосновения, словно обожглась, а потом Марианна закрыла глаза, чувствуя, как по телу растекается обжигающая волна мучительного счастья, невыносимого до боли. Ник обхватил ее лицо ладонями, большими пальцами поглаживая ее дрожащие губы. Марианна не понимала, что он вытирает слезы, смешанные с каплями дождя. Ник наклонился к ней и их головы соприкоснулись. Она чувствовала, как дрожит его большое сильное тело. Только щеки соприкасались в нежной ласке. Они смотрели друг другу в глаза, и теперь она трогала его колючие, покрытые щетиной скулы, изучая каждый изгиб, каждую черточку любимого лица, повторяя очертания бровей, глаз, его губ. Ник прижался к ее ладоням, сжимая запястья до боли. Его дрожащие губы коснулись каждого пальчика, обжигая ее словно каленым железом. Сердце готово разорваться от болезненной жажды прикосновений. Еще… еще… еще. Боль может приносить наслаждение. Их губы встретились, соприкоснулись мучительно нежно. Дождь капал на разгоряченную кожу, сливаясь с ее слезами. Внезапно его пальцы зарылись в волосы Марианны, и он с хриплым стоном рванул ее к себе и жадно впился в ее рот требовательным поцелуем, похожим на взрыв. Из ее груди вырвалось рыдание, руки вцепились в его плечи, прижимая к себе с такой страстью, что, казалось, сольется с ним в единое целое. Дождь полил с новой силой, но они уже ничего не чувствовали, поглощенные друг другом. Терзая губы, волосы, сплетая руки. Оказывается, можно рыдать от счастья. Николас приподнял ее, как ребенка, за талию, прижимая к себе, покрывая поцелуями шею, лицо. И ни слова. Тишина иногда кричит громче любых слов. Когда говорят тела, взгляды, стоны и слезы. Ник смотрел ей в глаза, словно не мог поверить, что она не призрачное видение, что она рядом.  Снова поцеловал, теперь уже нежно, наслаждаясь каждым прикосновением, сжимая руки, переплетая ее пальцы со своими. Марианне казалось, что она задохнется. В горле пересохло настолько, что она с трудом могла сделать глоток воздуха. Ник осторожно скользнул рукой по груди под мокрой блузкой, по возбужденному, жаждущему ласки соску. Провел губами по ее шее, ключицам, слизывая капли дождя. Марианна хотела его здесь, сейчас, на улице под этим ливнем. Она бы не вынесла расставания ни на секунду, даже для того, чтобы просто войти в дом. Мужчина тихо застонал, пожирая взглядом ее блестящую от воды кожу, ее налитую от желания грудь.  Наклонился, провел губами по ключицам, опустился с груди, едва касаясь напряженных кончиков, захватывая зубами материю и плоть одновременно. Марианна замерла, пораженная той мощной силе чувств, которые пробуждали его ласки. Особенные, словно он узнавал ее заново. В каждом прикосновении чувствовалась мучительная горечь и тоска. Каждая ласка пропитана не только плотским желанием, а любовью, почти преклонением, возвышенным восторгом. Он опустился перед ней на колени, в мокрую траву, и обхватил ее руками, подняв к ней ослепительно красивое лицо. В его взгляде больше нет сомнений, там бушует водоворот, ураган, его безумие. Он вложил в него всю силу своих эмоций, или это она научилась читать его взгляды. Марианна провела руками по его волосам, по глазам. Никогда она не сможет от него отказаться, никогда не полюбит никого другого. Они были вместе в другой жизни, вот поэтому, когда Марианна увидела Ника впервые, она почувствовала этот странный удар током. Это чувство, что когда-то она уже его знала и любила, будто пронесла сквозь вечность. Марианна опустилась на колени рядом с ним, сняла с него рубашку, жадно провела ладонями по мокрой груди, продолжая смотреть в глаза. Их губы снова встретились. Ник осторожно опустил ее в траву, и лег рядом. Изучая каждый миллиметр дрожащего тела кончиками пальцев. Каждое прикосновение приносило вспышку невыносимого наслаждения, смешанного с горечью и осознанием того, что, возможно, это последний раз, когда они вместе. Последний и особенный, потому что настоящий, реальный до боли. Оголенный как нерв. Когда Ник накрыл ладонью ее грудь, она вскрикнула от нетерпения, притянула его к себе за плечи и посмотрела ему в глаза. Он понял. Прочел в ее взгляде мольбу, немую просьбу. Навис над ней, задрал мокрую юбку, стянул трусики и, накрыв ее своим телом, медленно погрузился во влажное лоно, заполняя ее всю, а потом замер на мгновение. Марианна не успела осознать, что происходит, лишь почувствовала, как он вдруг сильно прижал ее к себе и громко застонал, содрогаясь всем телом. Она оплела его ногами и руками, понимая, что он не смог сдержаться, и волна безудержной радости затопила ее. Драгоценный подарок, доказательство, как сильно он ее желал. Искусный, непревзойденный любовник не смог контролировать свое тело, трепетал как мальчишка в ее объятиях. Теперь, когда Ник снова посмотрел на нее, Марианна задохнулась от боли – по его щекам текли слезы, и настал ее черед нежно вытирать кровавые дорожки. Он тихо прошептал одними лишь губами то, что она никогда не ожидала услышать от этого сильного и гордого хищника: