Черные Вороны. Лабиринт

Он достал шприц с кармана и покрутил им перед носом парня, которого бил озноб.

- Твоя Светочка станет наркоманкой за неделю. Станет обдолбаной шалавой которая будет трахаться за дозу. Шоу начинается. Мы будем снимать кино, Костя. А ты будешь играть в нем главную роль. Ты и соска твоя.

Весь последующий час Ахмед сидел в кресле напротив парня и курил сигару, демонстративно смотрел какой-то клип, постоянно возвращая на повтор один и тот же трэк, пока его головорезы трахали девчонку, после того как Ахмед заставил ее активно трудится ртом над его членом, но так и не кончил. Теперь они били ее по лицу, рвали на части, насиловали по очереди и одновременно, снимая на сотовые телефоны… Она плакала и кричала, а парень на веревках, сорвав горло мольбами и проклятиями, наконец-то затих, зажмурившись, стиснув челюсти.

- Эй, Рустам, смотри, что я нашел, а? Как тебе? Надо будет поиграть.

Парень, который смотрел в сотовый Ахмеда, заржал.*1

- Поиграем, Ахмед. Бакиру понравится твоя идея. Только откуда почерпнул потом укажи, а то авторские права и все такое…

Теперь они ржали оба под стоны девчонки и грязные ругательства мужчин.

- А то. Авторские права – это крутое преступление. Вот я бы, Рустам, обиделся если бы кто-то это шоу, - он кивнул на девчонку, - себе присвоил.

- Так ты подпись оставь, Ахмед. Глянь, а мразь на твой шедевр не смотрит.

Ахмед, сунул сотовый в карман и подошел к Костяну, потянул за волосы, заставляя поднять голову.

- Ребята, дайте-ка горючего, у нас тут двигатель заглох.

Ему подали бутылку дешевой водки и тот насильно влил парню в горло так много, что тот начал задыхаться и кашлять. Ахмед зажал ему рот пятерней.

- Глотай. Не смей блевать – сожрать заставлю. Ты смотри, Костя,  - дернул снова за чуб, -  ей нравится. Тебе хорошо видно, как они долбят ее в обе дырки, а как она глотает ты видишь? Готов поспорить что у тебя она не глотала. А ты знаешь, она пару раз кончила, - парень снова заплакал, - не то чтобы хотела, но бабская физиология такая штука, когда им натираешь одно заветное местечко они кончают. Текут и кончают…Может она у тебя кайфует от боли, а Костя? Плачешь, родной? И я плакал, когда Камрана хоронил. И мама моя плакала, и отец. А соска твоя уже не плачет…видишь, она полудохлая? Как думаешь, мы ей все там порвали или после нас можно еще пользовать? Только детей у нее не будет, наверное, Костя. 

Парень заскулил, как собака. Именно таким тонким голосом, переходящим в высокочастотный писк. Пока Ахмед не ударил его по лицу кулаком. Тряхнул рукой.

- Заткнись, мразь.

Вакханалия длилась бесконечно, сопровождаемая визгом и рыданиями, стонами насильников и похотливыми окриками, шлепками, матами. Девчонка рвала на голый пол подвала, шатаясь на четвереньках, и пытаясь уползти к двери, когда они менялись и у нее появлялась небольшая передышка. Но ее догоняли и продолжали насиловать под смех и улюлюканье, под рыдания Костяна и всхлипывания самой жертвы. Она уже не кричала и не сопротивлялась.

- Оно стоило того, а Костя? Стоило десяти кусков баксов, которые ты получил от меня и не вернул? Ее развороченное тело и твои воспоминания о том, как мы натягивали ее при тебе? – Ахмед стоял сзади, удерживая парня за волосы, - Не будешь смотреть - я перережу ей глотку.

Когда с ней закончили Ахмед подошел к девушке, сидящей на полу и раскачивающейся из стороны в сторону, присел рядом, погладил по голове и снова достал шприц, нежно взял тонкую руку и резко вогнал в вену иглу, та даже не отреагировала.

- Анестезия, милая. Сейчас станет ооооочень хорошо, Ахмед всегда правду говорит, и ты все забудешь. Больно больше не будет. Тебе. Теперь его очередь. Унесите её.

Когда девчонку унесли, Ахмед снова обошел Костяна со всех сторон:

- Я посажу ее на героин, и она будет отрабатывать в одном из моих борделей. С ней меня не вставило…Скучно, пресно и кричит она тихо, у меня упал, жалость она вызывает. Не люблю, когда их жалко. Снимите его оттуда, поставьте раком. Мы будем трахать тебя, Костя. Опускать. Больно, жестко…но кто знает, а вдруг тебе понравится.

Парня отвязали и повалили на пол, он яростно сопротивлялся, рычал и выл, пока с него стягивали штаны и били ногами по ребрам, ставили на четвереньки. Он снова заорал, когда Ахмед ударил его по ягодицам, а потом расстегнул ширинку, снимая все на сотовый и пристраиваясь к парню сзади.

- Так ты девственник, Костя, или нет?

После дикого вопля, от которого все поморщились, Ахмед потянул парня за волосы и закатив глаза, как от кайфа, прошептал нараспев.

- Уже нет, дорогой…

После Нармузинов стоял у ржавой раковины, обмываясь, ругаясь на своем языке и вытираясь полотенцем, которое ему поднес один из его людей. По подвалу все еще разносились вопли Костяна.

- А этот хорошо кричит. Мне нравится.

Зазвонил сотовый и Ахмед, достав смартфон из кармана пиджака, вышел на улицу, застегивая на ходу ширинку. Рустам накинул ему на плечи плащ и раскрыл над головой зонт.