Черные звезды. Повесть. Рассказы

В последнее время мне уже не удавалось измерять скорость по эффекту Допплера. Знакомые темные линии исчезли, в поле зрения появились какие-то не известные мне линии и полосы и все они сползали слишком быстро. Сейчас-то они уже не сползают, но все равно я не могу найти их в таблицах. И я решил измерить скорость ракеты по движению Сириуса. До сих пор это было невозможно делать — смещения были слишком малы, и скорость все время менялась, я мог получить только среднее значение. Но в последние дни Сириус сдвинулся очень заметно, пересек все созвездие Большого Пса и приблизился к Ориону. Итак, я измерил смещение за сутки и получил, что ракета мчится со скоростью около 40 миллионов км/сек — в 133 раза быстрее света!

Но нет, я не опроверг теорию относительности, скорее подтвердил ее. Попробую-ка растолковать все это самому себе с максимальной ясностью. Раньше я как-то не особенно интересовался теорией Эйнштейна: добросовестно усвоил то немногое, что по этому поводу писалось в вузовских учебниках физики, и только. Считал ее очень интересной, поражающей воображение, но слишком далекой от моей конструкторской деятельности, да и (что греха таить) очень уж сложной математически. Мог ли я думать, что когда-нибудь мне придется столкнуться с теорией относительности, так сказать, лицом к лицу.

А теперь следует в этом основательно разобраться, чтобы возможно точно определить, что же со мной происходит, и — чтобы от всего этого и в самом деле не сойти с ума…

Итак, начнем. «Скорость движения» тел в пространстве не может увеличиваться до бесконечности, — доказывает теория относительности. — Любое тело, будь то космическая ракета или ядерная частица, разогнанная в ускорителе, не сможет превзойти ту скорость (хоть и огромную, но все же конечную), с которой мчатся в пространстве волны света, электромагнитных, гравитационных, электростатических полей». Эта скорость с точностью до сотен км/сек. равна 300 тысячам километров в секунду. Как же у меня получилось 400 миллионов км/сек.?

Рассуждаем дальше. Раз тело не может обогнать свет, а только в крайнем случае приблизиться к этой предельной скорости, то должны возникать новые сложные явления. Действительно, по обычным классическим представлениям, с какой бы скоростью ни двигалась моя ракета, чтобы увеличить эту скорость еще, скажем, а пятьсот километров в секунду, потребуется точно одинаковая ускоряющая сила. А на самом-то деле это не так. Ускорить движение ракеты с 1000 км/сек до 1500 км/сек сравнительно легко, повысить скорость с 299 тысяч км/сек до 299 500 км/сек уже гораздо труднее. А увеличить скорость с 299 500 км/сек до 300 000 км/сек совсем невозможно. Опыты физиков-ядерщиков, занимающихся ускорением заряженных частиц ядра в мощных синхрофазотронах, сделали это утверждение теории относительности экспериментальным фактом.

Выходит, что по мере приближения к пределу скоростей тело все больше и больше сопротивляется ускоряющей его силе. Говоря языком механики, мера инерции тела — его масса — начинает резко возрастать. Итак, представление о том, что масса тела постоянна и неизменна, представление, на «незыблемом» фундаменте котороо было когда-то возведено изящное здание классической физики, оказывается неправильным. Фундамент рушится — вместе с ним рушится и все здание; попросту говоря, все те обычные представления о массе, времени, пространстве, которыми мы пользуемся в обычной жизни, — здесь, в ракете, мчащейся на критическом пределе скорости, уже непригодны.

Время, как и масса, оказывается не абсолютным и неизменным понятием, а относительным. Да-да, при той скорости, с которой сейчас мчится ракета, ритм времени здесь далеко не тот, что на Земле. Все физические явления: ход часов, распад урана, биологические процессы в моем теле — протекают гораздо медленнее. Пока я наблюдал лишь за процессами и событиями в своем мирке ракете, я этого не замечал и не мог заметить. Но вот пришлось взглянуть в телескоп на внешний мир — и разница обнаружилась потрясающая.

Скорость тела, как известно каждому школьнику, это частное от деления пути, пройденного телом, на время, за которое этот путь пройден. И никто, определяя скорость таким образом, не может ожидать, что время окажется иным, чем показали стрелки часов. У меня же именно и получилось невероятное.