Черный амулет

Не говоря больше ни слова, вождь захлопнул крышку багажника, вытащил ключи и, поправив на голове шляпу, направился к зданию международного аэропорта «Пулково».

54

Мощные вентиляторы отсасывали воздух с такой быстротой, что в полуметре от курильщика совершенно не пахло дымом.

Звукоизолирующее стекло аэропорта «Пулково» едва впускало в здание рев турбин.

Серебристые лайнеры взлетали и садились бесшумно, словно миражи. У двух стоек аккуратные таможенники копались в багаже пассажиров рейса 2663 СанктПетербург – Баку. Толпа в несколько сот человек гудела на азербайджанском языке.

Да только что сейчас выкопаешь в багаже? На таможне кризис жанра. То ли дело годков этак восемь или даже пять назад. Все что-то пытались вывезти, а таможня старалась ничего не пропустить.

Утюги, соковыжималки, столовое серебро, льняные полотенца, старые книги, не говоря уже об иконах, наркотиках и валюте, – ловкий таможенник мог заработать на чем угодно.

А сейчас? Ну какой идиот повезет в Баку утюг? Какой идиот повезет туда наличные доллары? Все стали умные. Доллары порхают между банками по электронным каналам. Плевать банкам на границы и таможенников.

Приезжаешь в Баку, идешь в «Банк оф Каопи» и снимаешь со счета свои кровно заработанные, отмытые, укрытые от налогообложения. Потом идешь в соседний магазин и покупаешь утюг. Дешевле и лучшего качества, чем в Питере. Потому что делали этот утюг не питерские алкаши под громкой вывеской совместного предприятия, а непьющие мусульмане из Турции или, скажем, Индонезии.

Из денег Елены Владимировны Кондратьевой у Кофи осталось меньше ста долларов. Возможно, этого как раз хватит на билет до Баку. «Азербайджан входит в СНГ, – подумал вождь. – Россия в два счета добьется моего задержания и выдачи…»

Невидимые динамики прибавили свои струи к потокам искусственного воздуха аэропорта:

– Уважамеые пассажиры, дамы и господа! Регистрация билетов и досмотр багажа на рейс номер тридцать семь сорок четыре Санкт-Петербург-Нью-Йорк начинается у седьмой, восьмой и девятой стоек.

Из удобных кресел зала ожидания стали подниматься люди. Так было и около трех месяцев назад, когда Катя Кондратьева провожала своего черного друга на рейс 412 °Cанкт-Петербург – Неаполь – Абиджан.

Рослый темнокожий парень со спортивной сумкой на плече. И отлично сложенная рыжая девушка. В обнимку они направились тогда к стойке номер семь.

Кофи это прекрасно помнил. Хотя дело было совсем в другой жизни. Да и рейс на Абиджан производился только по четным дням, а сегодня было семнадцатое сентября. Среда.

Динамики вновь ожили, чтобы произнести объявление о рейсе в Америку поанглийски. Молодой вождь постоял некоторое время перед электронным табло с расписанием вылетов.

Затем подошел к билетной кассе.

В окошке скучала миловидная женщина в синей униформе «Аэрофлота». В аэропорту самые дорогие билеты, поэтому их никто здесь не покупает.

– Скажите, пожалуйста, сколько стоит билет до Киншасы?

Женщина заглянула в шпаргалку и ответила:

– Восемьсот десять, пожалуйста.

– Чего восемьсот десять?

– Как чего? Долларов, разумеется.

– Спа-си-бо, – по слогам выговорил Кофи. – А до Аддис-Абебы?

– Семьсот пятьдесят пять.

Кофи отошел от билетной кассы. Он хотел еще узнать, сколько стоит билет до кенийской столицы Найроби, но понимал, что денег не хватит даже до Каира.

Вождь побрел по просторному залу в глубокой задумчивости. Руки его лежали в карманах плаща. Левая рука нервно кувыркала пачку «L&M», а правая сквозь тонкий полиэтилен оглаживала одно за другим десять ушей.

Внезапно в поле зрения попали резиновая дубинка и наручники. Кофи едва избежал столкновения с двумя милиционерами.

Здоровенные парни бесцельно слонялись по залу, не зная, как убить время.

Они были увешаны всем необходимым для разгона столичных демонстраций.

– Pardon! – пробормотал Кофи.

Белые бугаи покосились. Кофи прочел в их пустых глазах лишь сожаление по поводу того, что они не могут сейчас отделать его – без причины. Просто так.

Для наслаждения и развлечения. Вождь слишком хорошо помнил позавчерашние милицейские дубинки на Пискаревском проспекте.

«Нужно немедленно что-то предпринять, – пронеслось в голове вождя на всех известных ему языках сразу. – Эксперт, может, и терпеливый, но он предупреждал, что скоро его хватятся».

Кофи подошел к стеклянной стене аэропорта. «Жигули» цвета «мокрого асфальта» стояли на своем месте. Стоянка после вчерашнего дождя подсохла, и машина была уже заметно темнее асфальта.

Вокруг не происходило ничего настораживающего. Вновь заработало радио:

– Уважаемые пассажиры, дамы и господа! Регистрация билетов и досмотр багажа на рейс сорок два семнадцать СанктПетербург – Стамбул – Аддис-Абеба производятся у первых трех стоек… Заканчивается регистрация билетов на рейс двадцать шесть шестьдесят три СанктПетербург – Баку.

В голове вождя уже работало собственное расписание полетов. Борт на АддисАбебу в десять тридцать. От эфиопской столицы до Порто-Ново четыре тысячи километров. Французского в Эфиопии не знают. Там в ходу итальянский.