Черный ангел

В то время, как латиняне, красномордые и лоснящиеся от жира, препираются между собой, греки худеют день ото дня. Глоток самого дешевого и самого кислого вина – вот и все, что они получают из императорских запасов. Жены и дети этих людей плачут от голода, когда бредут в процессиях с иконами и хоругвями в храмы и соборы. С утра до вечера и с вечера до утра возносятся к небесам горячие молитвы несчастных и покорных. Если бы молитвы могли спасти город, Константинополь стоял бы до Страшного суда.

Так вот, если латиняне совещаются в церкви Пресвятой Богородицы и во Влахернском дворце, император позвал сегодня вечером греков на молебен и военный совет в храм Святой Софии. Джустиниани посылает меня туда вместо себя. Сам он не хочет покидать стену.

13 мая 1453 года

Военный совет начался в атмосфере всеобщей подавленности и почти сразу был прерван сигналами тревоги со стен. Перед храмом мы встретили гонца, который сообщил, что турки штурмуют Влахерны как с берега, так и со стороны Калигарийских ворот. Но главные силы неприятеля сосредоточены у пролома возле ворот Харисия.

Ночью зазвонили колокола и загремели колотушки. Окна домов осветились, и на улицу в испуге выбежали полуодетые люди. В порту суда подошли к заградительной цепи, словно ожидали нападения и оттуда. Была полночь, и гром сражения во Влахернах разносился по всему гигантскому притихшему городу, долетая даже до Ипподрома. Ярко горящие походные костры турок окружали город сплошным кольцом.

Мы пришпорили коней и, освещая себе дорогу фонарем, галопом помчались по улицам. Недалеко от ворот Харисия мы остановились: нам навстречу неслась большая толпа обратившихся в паническое бегство людей; среди них были и мужчины с оружием в руках. Император громким голосом принялся умолять их Христа ради вернуться на стены. Но люди настолько обезумели от страха, что не обращали на слова василевса никакого внимания. Сопровождавшим нас солдатам из императорской гвардии пришлось врезаться на лошадях в толпу и сбить немало бегущих с ног; тогда все прочие наконец остановились и принялись оглядываться по сторонам, словно не понимая, где находятся, а потом медленно и вяло побрели обратно на стену.

Император не стал их ждать. Наш отряд подоспел в последнюю минуту. Возле ворот Харисия обрушилась вся верхняя половина большой стены. Защитники отступили, и многие турки уже прорвались на близлежащие улицы, издавая хриплые вопли и убивая всех, кто попадался им на пути. Наш конный отряд смел турок, как сухие листья. Вскоре выяснилось, что это были остатки рассыпавшейся цепи атакующих. Защитники города пропустили их, но сумели вновь занять свои позиции, прежде чем на стену накатилась новая волна турецких солдат. К пролому прибыл Джустиниани, и мы видели, как он организует оборону этого участка.

Но случай этот показал, на каком тонком волоске висит теперь жизнь города. Впрочем, в других местах туркам не удалось добиться такого успеха.

На рассвете штурм прекратился. Однако это было еще не генеральное наступление, поскольку турецкий флот не ввязывался в бой. Джустиниани считает, что в ночном штурме принимало участие около сорока тысяч турок.

– Султан хочет измотать нас, – заявил генуэзец. – Только не думай, что мы одержали победу. У нас – тяжелые потери. Даже тебе не хочу говорить, сколько человек погибло. Но охотно признаюсь, что и венецианцы в немалой степени восстановили сегодня свою подорванную репутацию.

Когда взошло солнце, турецкие трупы устилали землю от берега до самых ворот святого Романа. Тела тех, кто ворвался в город, выбросили за внешнюю стену, их было более четырехсот.

Увидев, что их земляки сражаются не на жизнь, а на смерть, моряки Тревизано наконец сдались. В течение дня они разгружали корабли, а вечером Тревизано привел во Влахернский дворец четыреста солдат, о чем и доложил посланнику. Их поставили на самые опасные и самые почетные участки – на северной оконечности города, возле Кинегаона, где смыкаются портовая и материковая стены. Моряки тоже обещали прийти завтра утром и сражаться во имя Господа.

Нам необходимо подкрепление. Без него город не отразит следующего ночного штурма. Целый день небольшие отряды турок атаковали нас в разных местах с единственной целью – не дать защитникам города отдохнуть. Наши люди спят по очереди. Но император, обходя сегодня утром стены, увидел, что на многих участках все воины лежат, как мертвые, погрузившись в глубокий сон. Василевс собственноручно будил солдат, тряся их за плечи, и утешал, когда они стонали от усталости. Он запретил на этот раз командирам наказывать тех, кто заснул на посту. Да и как можно было наказать этих людей? Пища и так слишком скудна. Вино кончилось. А пребывание на стенах – уже само по себе тяжкая кара.