Черный ангел

— Да, все восемь, — бурчит тот, не оборачиваясь.

— А теперь покажем, как мы умеем креститься. — Отец Михаил принимает позу дирижера симфонического оркестра. — Ну-ка все вместе, три-четыре… Эй, дядя… Да, ты… Ты бы еще левой ногой это делал. Кто же так крестится? Внимание, все смотрят на меня. Показываю для всех, а для тебя в особенности. Правой рукой. Подчеркиваю — правой. Все знают, где правая рука? А ну, все подняли правую руку вверх. Так, чтобы видел. Нет, женщина, это не правая рука… Что? Какая рука? А вы как думаете? Если она не правая, то какая? Или у вас их пять? Вы подняли левую, а мне нужно правую… Ну и что, что вы левша? Разве я об этом спрашивал? Это вам не… не ложку держать. Так, все поднимаем правую руку. Вот теперь вижу… знаете. Теперь складываем три первых пальца правой руки вместе концами, ровно, два остальных пригибаем к ладони. Сделали. Теперь повторяем за мной… Вот так. Теперь еще раз. Три, четыре. Уже лучше. И еще раз…

Я проникаюсь невольным уважением к этому батюшке. Серьезный тип. Прав был настоятель, когда посоветовал ему не закрываться в монастыре, а работать с народом. Прав.

Проведя инструктаж, Карелин приступает к обряду. Обряд тот час же фиксируется несколькими объективами, что дает мне возможность не возбуждая подозрения тоже отщелкать батюшку в разных ракурсах.

По окончанию Карелин по очереди обходит цепочку людей, раздавая благославление. Свыкнувшись со своей ролью стороннего наблюдателя, на короткое время упускаю из виду, что для отца Михаила, я всего лишь один из приглашенных на крестины и вспоминаю об этом только тогда, когда он оказывается передо мной. Делать нечего, я тоже прикладываюсь губами сначала к кресту, потом к руке, выражая про себя надежду, что батюшка имеет привычку мыть руки с мылом, после посещения отхожих мест. Глядя на его ладонь, мне невольно приходят на память строки из повести Шукшина «Калина красная», разговор главных героев, если кто помнит: «Это с такими руками — ты бухгалтер! Такими ручищами только замки ломать, а не на счетах…»

Но дело не только в его руках. Иметь крепкие руки и крепкое телосложение не преступление. Просто на верхней стороне ладони возле основания большого пальца я замечаю маленькую, побледневшую от времени и потому еле-заметную татуировочку: пять маленьких точек, как число пять на игральной кости. В нашей стране, где согласно официальной статистике, каждый десятый, либо уже сидел, либо только отбывает срок, значение этой незатейливой картинки известно даже школьникам. Значит, Вано был прав — у отца Михаила уголовное прошлое.

Сведения, добытые Альваресом, с которым я встречаюсь вечером, усиливают подозрения, относительно Карелина.

— С этим батюшкой что-то не то, — говорит Вано. — Не совсем чисто с его анкетой. Вернее нет: я неправильно выразился — с его анкетой все слишком чисто. Я был в ЖЕКе, на подведомственной территории которого находится дом батюшки Михаила. Задвинул телегу паспортистке, что я, мол, судебный исполнитель, которому поручено разыскать злостного неплательщика алиментов. Имя я взял с потолка, но заявил, что, возможно, этот человек сменил свое «заглавие» и теперь называется совсем по-другому. За мои красивые глаза и некоторую сумму, мне позволили кинуть взгляд в домовую книгу. Переписал я все данные Карелина и стал дальше копать. И выяснилось, что дальше то ничего и нет! Такое впечатление, что он с неба свалился сразу в девяносто четвертый год, когда появился в монастыре с кучей денег. Паспорт, согласно записи, ему выдали в нашем же городе в декабре девяносто третьего. На первый взгляд, ничего странного в этом нет. Тогда как раз начался массовый обмен старых советских паспортов на новые. Родился он, опять таки согласно паспорту, тоже в нашем городе. Остаток времени и денег я потратил на то, что побывал в районных ЗАГСах, и даже добрался до городского архива. Так вот, следов Михаила Николаевича Карелина, родившегося в мае шестьдесят третьего года, я нигде не нашел. Свидетельство о рождении этого человека в нашем городе не выписывалось. Потом я отправился в паспортный стол. У меня там двоюродная сестра жены работает — старший лейтенант. Результат меня ошеломил — такой паспорт тоже не выдавался! Нет, паспорт настоящий, печати, подписи и все такое прочее, но анкеты Карелина, его заявления, которые обязательно подаются в паспортный стол для получения паспорта, нет. Тогда я сел, пошевелил мозгами и вспомнил, что примерно в это время, то есть ближе к середине прошлого десятилетия, у нас были разоблачены два чиновника МВД, которые тырили чистые бланки паспортов нового образца! Ты улавливаешь связь?

— Михаил Карелин пришел в монастырь под чужим паспортом?

— Под своим паспортом, под своим! Другое дело, что этот паспорт липовый, как, уверен, и имя. Раньше его звали как-то по-другому.