Черный ангел

Таким образом мы дожидались рассвета, коченея от страха, с судорогами в ногах, ожидая нападения неизвестных нам чудовищ.

С рассветом разум вернулся к нам и, прежде чем уйти из болота, мы осмотрели все соседние кочки. На одной из них мы нашли следы человеческих пальцев, втиснутые в рыхлую почву кочки, и несколько сломанных веток ежевики.

Что еще я могу сказать тебе? Я допрашивал всех и каждого, стараясь объяснить себе случившееся с нами приключение. Между прочим, от илпатьевских объездчиков я узнал, что как-то в июне месяце, вечером, они разогнали в лесу, на горе, около Лосёва куста, целую толпу крестьянских девушек, кажется, из разных селений. Они собирали клубнику, а когда объездчики кинулись на них, пугая лошадьми и нагайками, девушки разбежались кто куда. Одна из них, как говорят, забежала со страха в Лосёв куст, свихнула там себе ногу и всю ночь до рассвета провела в этом болоте на кочке, донельзя перепуганная, промокшая до мозга костей и измученная болью ноги, холодом и страхом.

Стрелял ли кто-нибудь в эту девушку, а также в ночь на какое число произошло все это, объездчики не знали.

Алексей Будищев В РАЗГАР СВЯТОК Святочное происшествие

В разгар святок, на пятый день Рождества, лесной сторож Тарас Суглобый, вместе с гостившим у него кумом и свояком Пантелеем Люлечкиным, решили сходить в гости к сидельцу винной лавки Ерохину. А их жены намеревались прогостить эту ночь на «Валдайских отрубах», у дяди Прохора. Мужья и жены расстались самым миролюбивым образом и сговорились вернуться домой на другой день к обеду. Выйдя из лесной хаты, жены повернули вправо на дорогу к отрубам, а мужья влево, к селу «Крутые Яры». Жены отправились в свой путь с хохотом, бойко поскрипывая новыми валенками по рассыпчатому снегу неуезженной дорожки. А мужья, мерно вышагивая, степенно переговаривались о своих мужичьих делах, причем они испускали из себя такой густой аромат перегорелого спирта и махорки, что тонкие елочки-подростки, торчавшие у самой дороги, начинали каждый раз беспокойно обмахиваться ветками.

Было не холодно, и легко дышалось в бодром ядреном воздухе.

Над просекой гасла малиновая заря, и снег на крыше лесной хаты казался розовым. А от деревьев на дорогу падали сиреневые тени, которые делались все длиннее и длиннее. Когда мужья вышли из лесу, на серых небесах застенчиво проглянули первые звезды. И на снежных буграх загорелись приветливые искорки. Мужики все так же степенно переговаривались и мерно вышагивали, торопливо делая свой путь. До «Крутых Яров» им предстояло пройти всего- навсего пять верст, а их бабам до отрубов надо было сделать верст шесть.

Но на четвертой версте бабы встретили целую компанию ряженых, в звериных масках на лицах, одетых в вывернутые полушубки. Молодежь оказалась родственниками Суглобых или со стороны мужа, или со стороны жены, и шла вся эта компания именно к ним в гости. И женщинам пришлось, с хохотом и гомоном, повернуть вместе со всей компанией обратно к себе, в лесную избу. Хорошенькая жена Пантелея Люлечкина надела даже на себя маску — заячью голову с длиннейшими ушами, которая оказалась лишней, и всю обратную дорогу до лесной хаты она без передышки проплясала под залихватский перебор гармоньи. А мужья в это время сидели у Ерохина и пили водку, закусывая ее красными медовыми пряничками с изюмом и мочеными яблоками. А потом вдруг Тарас вспомнил, что он не догадался захватить с собой из сундука деньги, шестьдесят восемь рублей с мелочью. Их необходимо было переложить в свой карман, для надежности. Очень уж теперь время опасливое, и беда, если какой-нибудь воришка заглянет в лесную хату и полюбопытствует узнать, что-то заключается в сундуке лесного сторожа. Эти мысли повергли Тараса в такое волнение, что он немедленно решился идти домой.

— Иначе пропадут мои денежки, — мрачно твердил он. — Сами знаете, какое нынче время! Вор на воре, изворовалась вся Рассеюшка, инда нет моченьки как!

Пантелей всячески советовал ему остаться ночевать у Ерохина вместе с ним и стращал его нечистой силой. Чего он будет делать один, ночью, в лесной хате? Баб нет, бабы ночуют за шесть верст от лесной хаты, на «Валдайских отрубах», а теперь время святочное, неприятное, страшное.

Целыми ватагами мыкается теперь нечистая сила по лесам, полям и деревням, как волки в сучье время, и Боже упаси попасться на пути этой ватаги! Теперь только и можно сидеть за бутылкой винца в хорошей компании, а одному, да еще в лесной хате, — брр…

Долго отговаривал Пантелей кума, но тот был непреклонен. Он потуже подтянул на себе кушак, взял ружье, оглядел курки, нашарил в кармане два запасных патрона и вышел из гостеприимной избы Ерохина, от тепла и уюта, от винца и сладких пряников.

Тараса обдало щекочущим морозцем. Низкое, зимнее небо глянуло на него таинственно и хмуро.

Точно сказало:

— К чему ты выскочил сюда? Кто тебя просил об этом, дурень?

Но Тарас не растерялся и сначала довольно-таки бодро двинулся дорогой.