Черный ангел Эльхайма

— Так об имени…

Марори с радостью выдохнула, потому что не могла спокойной смотреть на то, как этот бессовестный шанатар валяется на кровати весь такой расслабленный, и домашний, и доступный. Сейчас, даже в одежде, он казался еще более привлекательным. Хотя бы потому, что раньше она никогда не видела Крэйла таким: почти обычным парнем, который наравне со сверстниками ходит на вечеринки, слушает тяжелую музыку и делает все то, что делают достигшие зрелости молодые мужчины привлекательной внешности.

— Откуда ты его взяла?

— Это имеет значение? – Марори вкратце пересказала все, что услышала от старика в лавке, и сказку, которую узнала от Ти’аля. И чем больше она рассказывала, тем более серьезным становился Крэйл. – Я подумала, что если Танос – это какой-то Светлый из неофициальных мифов, то Крээли может быть одним из Темных. Тем более, что ваши имена…

— … похожи, - закончи за нее шанатар. – Я не знаю никакого Темного с таким именем. Но знаю одну женщину.

— Кто она?

— Моя мать, - нехотя ответил он. – «Крээли» переводится с древнего диалекта, как «последняя кровь». Отец рассказывал, что она назвала меня так, чтобы передать себя. Ерунда какая-то, но вот так.

— А кем была твоя мать?

— Она была прежде всего моей матерью, а остальным я не слишком интересовался. После того, как я… наломал дров, - шанатар поморщился, как от острой боли, но быстро справился с чувствами. – Потом у нас уже не было возможности поговорить. А отец любил повторять, что сделал много чего, чтобы ее заполучить, и что она – его величайшее сокровище.

«Сокровище, которое он упек в «Норсгот», - подумала Марори.

— Ты знаешь, что мои крылья – как у малаахов?

— Прости, Кусака, но мне глубочайше плевать на небеснорожденных выродков, и я точно не интересуюсь их разновидностями. И, если откровенно, мне было бы куда спокойнее и легче, не будь у тебя этих крыльев вовсе.

— Спасибо за прямоту.

— Не обижайся. – Он совсем не виновато оскалился. – Я могу поискать что-то про этого Крээли, попробую выпросить у Магистра доступ в архивы Дра’Мора.

— Я буду очень благодарна.

— Конечно, будешь, куда ты денешься.

Она не смогла сдержать смешок. Явно тыкать другим в то, что они должны поступать по его указке, – в этом весь «ископаемый шанатар», и она просто не представляла его другим. И потихоньку радовалась, что в тот странный вечер брякнула просьбу о поцелуе. Сейчас это все казалось таким далеким и нереально-призрачным, что она боялась, как бы не начала верить, что все это было лишь дымкой приятного сна, которая вот-вот рассеется без следа.

— Ты ничего не рассказываешь о своих успехах, - напомнил Крэйл. – если думаешь, что я полный идиот и не понимаю, что тебе нелегко, и вбила себе в голову, что оставить меня в неведении – это умно, то имей в виду: если раньше ты видела меня просто злым, то имеешь все шансы увидеть бешеным. Поэтому предлагаю прямо сейчас перестать корчить из себя заботливую Марори и рассказать мне обо всем.

Что-то в его голосе заставило Марори поставить большой и жирный крест на своих планах держать его в неведении до поры до времени. Вкупе с обещанием Ниваля обо всем рассказать другу предложение шанатара признаться выглядело его еще одним щедрым подарком.

— Я тебе покажу.

Она поставила планшет на подушки, повернулась спиной и скинула домашнюю кофту с плеч, надеясь, что уродство на ее коже отвлечет его от ее костлявого сложения.

— Твою мать… - донеслось до Марори его с трудом сдерживаемое ругательство.

Она натянула кофту обратно, наглухо застегнула молнию и глубоко вздохнула, прежде чем посмотреть на Крэйла. Сейчас даже расстояние не было преградой для того, чтобы она прочувствовала всю гамму его злости. Для этого было достаточно просто посмотреть ему в глаза.

— Что он сделали с тобой? – сухо поинтересовался он.

— Пытались запечатать мой светлый потенциал, чтобы я могла им пользоваться без страха снова кого-нибудь спалить. Но проклятокровной части меня это не очень понравилось, поэтому я теперь выгляжу вот так. Если постараться, то сигилы почти не видно. – Она изо всех сил старалась выглядеть беззаботной. – Правда, придется забыть об общественных пляжах и бассейнах.

— Каких дров ты наломала, Кусака?

Она снова призналась. И хоть изо всех сил обходила острые углы, рассказ все рано окончательно вывел Крэйла из себя. Шанатар не стал крушить все вокруг, не ругался и даже не разбил стоящий поблизости стакан с минералкой. Но его взгляд… У Марори мурашки побежали по коже от одного вида его ставших совсем черными глаз.

— Чувствую себя куском дерьма из-за того, что своими же руками отдал тебя им в лапы, - наконец, сказал он.

— Мы оба знаем, что этого нельзя было избежать. И если я не смогу подчинить то, что сидит во мне, то в один прекрасный день просто вспыхну – и уничтожу все, что мне дорого. Я просто не смогла бы спокойно жить, зная, что из-за меня могут пострадать те, кого я люблю.

«Ну, или я просто сгорю», - про себя добавила она.