Черный Ангел (ЛП)

Как мышь, преследуемая котами, Келли металась из стороны в сторону, раздавая тычки и пинки, но с каждым разом круг сужался. Ей хотелось кричать, плакать, молиться. Слезы катились по щекам Келли, ослепляя ее. Кто-то схватил ее за рукав и сильно дернул, желая оторвать, и Келли услышала треск рвущейся материи. Дико закричав, девушка бросилась на негодяя, царапая ногтями его мерзкую рожу.

Келли оглушили восторженные вопли. Пираты подбадривали и подпихивали ее. Переходя из рук в руки, вынужденная терпеть бьющую через край похотливость грубых мужланов, девушка умирала от отвращения. Некоторые из них уже устали от игры и теперь хотели схватить ее, но были остановлены другими, которые тоже хотели быть первыми. Воспользовавшись возникшей потасовкой, Келли попыталась улизнуть, но далеко убежать ей не удалось. Какой-то тип крепко схватил ее за талию и, не глядя, как мешок, забросил себе на бедро.

Потом среди голосов, ругани и непристойностей ей удалось разобрать несколько слов о натертой жиром мачте и каком-то пари. Наполовину укачанную сутолокой и гомоном Келли куда-то понесли. Когда девушка смогла прийти в себя, то обнаружила, что она сидит на какой-то привязанной к канату доске, которая, раскачиваясь, рывками поднимается вверх.

Что вися довольно высоко на ненадежной, наполовину сгнившей деревяшке, служившей ей сиденьем, что качаясь на палубе “Черного Ангела”, Келли в равной степени была беззащитной марионеткой, которая зависела от капризов нескольких бездушных пиратов. Весь сброд внизу готовился к фирменному блюду. Первому, кому удастся забраться на смазанную жиром мачту, достанется лакомый кусок: Келли. Пираты заключали между собой пари, делая крупные ставки, а для Келли открылись врата в ад, ведь кто-то из этого отребья непременно добьется своего.

Келли закрыла глаза, она не хотела ничего видеть и ничего слышать. Она хотела только одного – умереть, разом покончив с этой агонией. Если веревка порвется, она разобьется о палубу, но если кто-то из этих взберется на верхушку мачты, то… Келли не хотела думать о том, что тогда будет, но не могла не думать об этом.

… Не имеющий никакого отношения к происходящему на корабле, Мигель наслаждался стаканчиком вина, удобно расположившись в каюте Франсуа Бульяна в компании самого Бульяна и Пьера Леду. Остальные капитаны возвращались на свои корабли, поскольку о главном они уже договорились: они разделят добычу, как только бросят якорь на Гвадалупе, и Пьер заплатит причитающуюся долю тому типу, что сообщил им маршрут англичан. Когда Мигель тоже начал прощаться, Пьер сделал ему знак остаться, и теперь испанец ждал разъяснений.

- Я не собираюсь отказываться от девчонки, которая сейчас в моей каюте, – неожиданно выпалил Леду.

- Я тоже не думаю отдавать свою, – тут же ответил Мигель.

- О, боже! – взмолился Фран. – Ради всего святого, вы оба спятили! Женщины – это часть добычи, и парни захотят причитающуюся им долю, я уж не говорю о капитанах.

Пьер пожал плечами и подтолкнул бутылку к Мигелю. Иметь Мигеля в союзниках, было божьим благословением.

- Я заплачу, что положено, – сказал Пьер, – откажусь от своей доли, но черноволосая красотка останется со мной.

Француз, казалось, был непоколебим в своем желании, и Мигель порадовался за него. Он знал, что у них будут проблемы с Депардье, хотя “Краб” и Барбоса согласятся уступить женщин в обмен на часть добычи.

- Есть еще кое-кто, – сообщил Мигель, отпив отменного вина. – Думаю, Арман привязался к мулатке.

Бульяну не хотелось иметь проблем со своими лучшими людьми, но он не мог также плюнуть на неписанные морские законы. Это могло не только породить вражду, но и расколоть их флот в будущем.

- Вы точно спятили, – подтвердил он. – За исключением той ведьмы, что заправляет на твоем камбузе, Мигель, остальные трое – красотки, и это равноценно небольшому состоянию.

- Я убью каждого, кто попытается протянуть лапы к Вирхинии, – пообещал Пьер. – Я скопил немало денег, и, повторяю еще раз, я заплачу за нее.

- Тебе так нравится эта девушка? – спросил его Мигель.

Леду кивнул, и в его глазах загорелся веселый огонек.

- Мне придется немного обуздать ее, дружище, но она просто прелесть, и нравится мне. Меня возбуждают даже ее оскорбления.

- Я считал тебя более рассудительным и благоразумным.

- А я – тебя. Не ты ли сказал, что хочешь оставить себе Келли?

- Это – совсем другое дело, – мрачно буркнул Мигель.

- Знаю, знаю. Вирхиния рассказала мне, что ее кузен, Эдгар Колберт, убил твоего брата. Но, с чего вдруг кому-то захотелось убрать столь утонченную барышню?

- О чем ты?

- А о том что, наш осведомитель сделал упор на том, что помимо своей доли, он хочет, чтобы эта девчонка была мертва.

- Я решил не выполнять эту часть сделки, – вмешался в разговор Фран, которому фамилия Келли на французский манер живо напомнила другое время и другое место, – потому что мы работаем ради денег, а продадим мы ее дороже. Впрочем, мы также могли бы потребовать за нее выкуп. Глупо отказываться от денег, бросив ее акулам. К тому же, она, и вправду, красива.