Черный ангел

— Помнишь, ты рассказывала про Красную Руку? — произнес Карл.

Брюн как-то шутливо упомянула, что в жутком детском фольклоре русских немаловажную роль играла Красная Рука. Она прилетала по ночам и душила детей, а днем отдыхала на ближайшем кладбище. Это место можно было вычислить по надгробию из красного камня и фамилии обладателя этого надгробия — Красноруков.

Впрочем, в фамилии были возможны вариации.

Брюн кивнула.

— Мне кажется, этот архитектор Красноречьев вполне укладывается в ваш канон, — заметил Карл, указывая на табличку.

Брюн слабо улыбнулась:

— Тогда эта развалина является вместилищем для Красной Руки гигантских размеров.

— Мы пойдем на кладбище, — сказала Даша.

— Сходите, — согласилась Брюн. — Заодно заглянете на могилу дедушки.

Супруги обменялись незаметными взглядами. Лот понял, что жена не хочет сейчас посещать могилу своих родственников. Брюн вообще вспоминала своих родителей и братьев с сестрами очень редко. Лот обнял Дашу за плечи и повел вниз по холму.

Карл и Брюн остались в раскаленных солнцем развалинах одни.

— Тебе понравилась книга, которую тебе подарил Ирвинг? — спросила Брюн.

Она понимала, что Карл старается не скомпрометировать ее, но это было невыносимо мучительно. Разговаривать о всяких светских пустяках, словно этот мужчина не расхаживал по ее спальне голым, словно они никогда не сплетались ногами и не шептали друг другу всяких глупостей в темноте. Но Карл держался так, как будто ничего такого между ними действительно не было. Брюн ничего не оставалось, как поддержать его манеру.

— О да, — кивнул Карл. — Она тоже про вампиров, как и твоя любимая.

Шмеллинг сказал это так же спокойно и просто, как про Красную Руку минуту назад. Но у Брюн сладко дрогнуло в груди. Чувство сообщничества, мимолетное и острое, на миг пронзило Брюн, и она была благодарна за это Карлу.

Брюн улыбнулась ему. Карл невозмутимо подмигнул ей в ответ.

В первый же день после отъезда Лота в приемный ящик в замке Быка гулко шлепнулся кроник. Карл решил, что это очередное послание от Полины — его давней и настойчивой любовницы. Шмеллинг поморщился, но взял коробок в руки.

«Коробками Кроника» назывались небольшие устройства в форме спичечного коробка, созданные для передачи личных посланий. Новый вид переписки был назван по фамилии русского изобретателя, создавшего технологию. Прочная коробочка казалась сделанной из пластика. Но стоило ее потрогать, и это ощущение пропадало бесследно. Кроники были псевдоживыми, квазибиологическими примитивными существами. Они питались энергией солнечного света подобно растениям. Рассчитаны кроники были на выполнение только одной функции — воспроизведение объемного звукового послания. Это необычное письмо мог увидеть только тот, чья ДНК была записана в памяти коробка. Образец считывался при прикосновении большого пальца адресата и только в том случае, если человек действительно хотел прочесть послание. Таким образом решилась проблема конфиденциальности переписки. По сравнению со старой доброй электронной почтой, которую мог взломать любой мало-мальски настойчивый хакер, это был просто прорыв. Никто, кроме адресата, не мог прочесть послание. Заставить открыть письмо силой было фактически невозможно. Также незаметно была решена проблема массовой неграмотности. И это явилось самым большим плюсом нововведения. Большая часть людей во всем мире уже не справлялась с премудростями грамматики родных языков. В течение последних войн основная масса населения не получала вообще никакого образования. Поскольку вырастить искусственную биомассу, обладавшую зачатками интеллекта, стало дешевле бумаги, коробки прикончили переписку от руки во всех более-менее развитых странах. Во всех крупных городах Конфедерации появилась пневматическая почта. Коробкам задавался адрес. По трубам инженерных коммуникаций, которых хватало в каждом городе, кроники достигали любого дома и квартиры. Существовали различные модификации коробков Кроника, на любой вкус. От дешевых одноразовых, распадавшихся сразу после использования, до мощных многоразовых, для записи двенадцати посланий и более, для просмотра их всей семьей.

В Новгороде кроники только-только начинали входить в моду.

Шмеллинг приложил большой палец к считывающей панели, имевшей вид условного черного опечатка пальца.

Однако Карл ошибся. Этот кроник ему послала не Полина.

Послание заключало в себе Брюн. Женщина полулежала в плетеном кресле. Из одежды на ней были только серебряные туфли и массивные серьги в ушах. Судя по легкости наряда, Брюн уже чудесным образом исцелилась от мучившего ее гриппа. Или же она ловко разыграла больную для того, чтобы остаться дома и ни на какие юга не ездить.

— Приходи вечером, — предложила крохотная копия Брюн.

И Карл пришел.