Черный бор: Повести, статьи

Под конец царствования Генриха VIII положение протестантов сделалось более льготным. Разрыв с Римом стал явным при отобрании монастырских имуществ и состоявшемся в 1539 г. издании несогласных с латинскими догматами шести «артикулов веры». Другие дела озабочивали короля, и ревность преследований обратилась в другую сторону. Еще прежде канцлера Мура был казнен (1535 г.) рочестерский епископ Фишер, также не признававший присвоенного себе Генрихом VIII церковного главенства. Впоследствии строгим карательным мерам подвергались противники новых «артикулов», и таким образом подготовлялась почва для другого направления дел после смерти Генриха. При Эдуарде VI правительство перешло на сторону протестантов. Им обеспечены актами парламента и влиянием архиепископа Кранмера льготные вероисповедные условия. Прежние 6 артикулов отменены и заменены 42 новыми, допускающими, между прочим, причащение под двумя видами, браки духовенства и общий молитвослов (Common prayerbook). Но при королеве Марии (1553–1558) наступила новая и крутая перемена. Католической церкви возвращено полное господство. Удаленные со своих кафедр епископы — Гардинер, о мнении которого насчет религиозных преследований уже было упомянуто, Боннер, Тонсталь, Дэ, Гис и Везей — восстановлены в своих иерархических правах, и под их руководством началось общее свирепое гонение протестантов и всех, кто в чем-либо разделял их взгляды. Всюду полилась кровь и запылали костры. Первым был сожжен известный своей добродетелью и ученостью пребендарий церкви св. Павла Роджерс. После него таким же образом преданы смерти и с непоколебимым мужеством перенесли мучения на костре Гупер, епископ Глостерский, архидиаконы Филльпот и Саундерс, Феррар, епископ С.-Давидский, Ридлей, епископ Лондонский, Латимер, бывший епископ Винчестерский, множество других известных лиц, и в 1556 году, после долгого тюремного заключения, архиепископ Кранмер. Престарелый Латимер сожжен на одном костре с Ридлеем, и когда его привязывали к столбу, он обратился к товарищу-мученику со словами: «Брат, бодрствуй! Мы сегодня зажигаем в Англии факел, который, уповаю на Бога, никогда погашен не будет». Гукер страдал в огне целых три четверти часа, потому что ветер отгонял пламя в сторону и сырые дрова медленно горели. Одна из его рук отпала, между тем как другой он продолжал ударять себя в грудь. Роджерсу, который был женат и имел детей, Гардинер отказал в просьбе проститься с женой перед казнью, отзываясь, что по своему духовному званию он не мог иметь жены. Некто Гоукс на пути к костру условился с друзьями подать им поднятием рук знак из пламени, если найдет страдание сносным, действительно — простер руки и умер в этом положении. У женщины, сожженной в Гернзее в последнем периоде беременности, один из стражей выхватил из пламени выкинутого ею ребенка, в надежде его спасти; но присутствовавший судья приказал бросить его в огонь, сказав, что ничто не должно пережить упорной в ереси матери[54]. Этих примеров достаточно, чтобы дать понятие о духе, видах и размерах гонения, в то время постигшего протестантов. «Никогда, — замечает Юм, — человеческая природа не представляется в таких отвратительных и вместе с тем в таких безрассудных чертах, как при религиозных преследованиях. Они низводят человека ниже адских духов по злости и ниже зверей по безумию»[55].

XI

Смерть королевы Марии и воцарение ее сестры Елисаветы изменили все положение дел. Одним из первых распоряжений новой королевы было повеление освободить из тюрем всех заключенных по делам веры и дозволить возвратиться всем изгнанным. Католическая иерархия предвидела падение своего господства. Из всех епископов один Карлейльский согласился, после долгих переговоров, совершить обряд коронования[56]. Но Елисавета действовала осмотрительно и, ограничиваясь заявлениями и мерами веротерпимости, не обнаруживала, на первых порах, своей решимости передать значение государственной церкви тому исповеданию, к которому она сама принадлежала.

Новое царствование было приветствовано со стороны народа теми проявлениями общего восторга, которые всегда возбуждаются в массах прекращением долгого и ненавистного гнета. Въезд в Лондон походил на триумф. В заявлениях сочувствия к новым вероучениям не было недостатка. С одной из триумфальных арок был спущен мальчик, изображающий гения правды. Он поднес королеве экземпляр Библии, и Елисавета, приняв дар, сказала, что она в нем усматривала самое драгоценное для нее засвидетельствование чувств преданности города. Рассказывали, что некто Райнсфорд, ссылаясь на освобождение протестантов из тюрем, отважился сказать королеве, что он желал ходатайствовать об освобождении еще четырех других узников: Матфея, Марка, Луки и Иоанна. Елисавета отвечала, что она предварительно намерена совещаться с самими узниками и от них узнать, желают ли они свободы.