Черный бульвар

Ян одним прыжком, едва не подпалив разорванную в клочья одежду взобрался в каменное углубление над лестницей и замер. Саша схватил пистолет и, нырнув под стол, спрятался там так, чтобы видеть дверь. Свет свечей и факелов расплывался в глазах. Они ожидали мощного удара, предшествующего появлению Зверя. И просчитались. Зверь буквально вполз, прижимаясь к полу, почти не увеличив ту щель, которую оставил Ян, чтобы заманить Зверя в ловушку. Еще раз разбив все планы, Зверь не остановился, ослепленный свечами и Факелами, на площадке перед дверью, а соскользнул, минуя каменные ступеньки лестницы, прямо на пол и в один прыжок очутился посреди зала. Его глаза пылали ярче факелов, несмотря на то, что один из них был, по-видимому, ранен и белоснежная шерсть вокруг побурела от крови. Он был испачкан пылью, передняя лапа, изуродованная ударом, болезненно поджималась. Но он был еще полон сил и ярости. Потрясая древние стены, Зверь издал свой боевой клич. Пламя свечей и факелов дрогнуло. «А все-таки он прекрасен и страшен!» - подумал сам себе удивляясь Саша и, лежа прицелившись с руки, нажал курок верхнего ствола. Грянул громки на время облако порохового дыма закрыло от Саши все происходящее в зале. Но он понял, что не попал, потому что услышал, как заскрежетал по полу когтями Зверь, разворачиваясь в его сторону, как закричал нечеловеческим голосом Ян: «Ты промахнулся, стреляй еще!!!» И этот голос, перейдя уже в нечленораздельные вопли, сплелся с ревом Зверя, с шумом и грохотом чудовищной борьбы. Саша выбрался из-под стола. Сквозняка в подземном зале не было и дым рассеивался так медленно, что нельзя было разобрать ничего, кроме размытого клубка тел у лестницы, который временами накатывался на поваленные свечи и гасил их, делая картину еще более непонятной. Саша в растерянности пошарил глазами вокруг себя и вдруг принялся с непонятным хладнокровием делать то, чему он впоследствии не уставал удивляться всю свою долгую остальную жизнь: он стал совершенно спокойно прочищать и снова заряжать верхний ствол. «Стрелять сейчас все равно бесполезно, - говорил внутри него какой-то неизвестный ледяной голос, - А промахнуться второй раз ты не имеешь права». Руки, совершенно переставшие дрожать, выполняли ставшую привычной за последнее время работу быстро и точно. Времени как такового не было, но Саша сильно бы удивился, если б кто-то, наблюдавший со стороны сообщил ему, что вся операция заняла считанные мгновенья и дым еще не успел до конца рассеяться, как первый ствол снова был снаряжен к бою. Зверь взревел. И, перекрывая его рев, закричал Ян:

«СА-ША! СТРЕ-ЛЯЙ! ДОЛЬШЕ Я ЕГО НЕ УДЕРЖУ!!!» И Саша, стараясь целиться в белое, поспешно нажал на один курок, а страшный, не похожий ни на рев, ни на крик звук, заставил-таки его пальцы дрогнуть, и второй выстрел он произвел уже вслепую. Раздался еще один крик, уже человеческий, за ним - тяжелый, хриплый стон, чудовищные когти несколько раз, слабея, царапнули по камню, и наступила неожиданная тишина.

Саша стоял, не в силах пошевелиться. Потом взял со стола канделябр и подошел, машинально пытаясь разогнать рукою с лепажем сизый дым, к месту схватки. Белый монстр, на глазах теряя отваливающуюся клоками шерсть, превращался в мертвого, обнаженного и окровавленного Снега о простреленной навылет головой. Рядом полулежал Ян, пытаясь зажать бледнеющем до прозрачности рукой - нет, не рану, - а огромную зияющую дыру, которая быстро, без единой кровинки разрасталась, захватывая все новые участки тела. Он улыбнулся Саше, кивнув на линяющий труп Снега: «Какой великолепный СНЕГОпад мы с тобой устроили! А я, помнится, переживал, что силы природы не хотят мне повиноваться! Ты немного перестарался, мой дорогой друг: второй раз можно было и не стрелять. Но я благодарен тебе. Я сделал тебя бессмертным, а ты сделал меня СВОБОДНЫМ. Спасибо тебе. И прости меня, если смо…» И тут он не закрыл глаза, не уронил голову, он просто исчез вместе со своей печальной улыбкой, в которой уже не было видно никаких клыков. Его изодранная одежда беззвучно улеглась на залитый кровью Снега пол.

Полицейский подошел к железной двери, из-за которой шел свет, в совершенно расстроенных чувствах. Он понял, что сам ни за что не выберется из этого чертова подземелья. И тогда он решился на отчаянный шаг: приготовил револьвер, взвел курок, протиснулся в дверь и что было силы рявкнул: «Всем стоять! Стреляя без предупреждения!» Дрожало пламя свечей, коптили факелы. Саша повернулся на крик машинально подняв разряженный лепаж. Тут уж нервы у полицейского окончательно сдали и он палил в Сашу до тех пор, пока не разрядил весь барабан. Выполнив, таким образом, свой боевой и служебный долг, полицейский странно всхлипнул, взял один из ближайших факелов и покинул место происшествия. Что-то подсказало ему, что идущая от двери полуразбитая каменная лестница непременно выведет его наверх. Так оно и случилось.