Черный бушлат-2. Первозакрыватель.

  - Знаю. И про то, как он свою службу пробивал на всех уровнях, тоже наслышан. Такая энергия и напор, в наше время, — случай нечастый. Начинал-то он вообще с нуля, сколько их там было-то, человек пять всего? Меня предупреждали, что человек он жесткий, говорить с ним надо прямо, без увиливаний и экивоков. Правда, о том, что вы с ним знакомы, мало кому известно. Я, например, только недавно и узнал об этом. Да… Вы присаживайтесь, — показал он мне на небольшой столик у окна. — Маша чаю заварила, он у нее хорошо получается.

  Мы присели за столик. Чай, действительно, был хорош. Духовитый, в меру крепкий и горячий — самое то. Прихлебывая чай, я рассматривал собеседника. Крепко сбитый мужик, моего роста, на кабинетного сидельца не похож вовсе. Глаза зоркие, внимательные, фиксируют любое мое движение. Интересный персонаж! Встреть я его на улице, ни за что не признал бы в нем генерала. Хотя, что я знаю о данном управлении? Может быть у них тут напряги не слабее наших вылезают? Тогда как раз и понятно, отчего на данном хозяйстве сидит такой вот мужик. Судя по всему, человек он жесткий, без сантиментов. Даже странно, что он вот просто так, приехал к Димке за жизнь поговорить, совета спросить. Не вяжется это с его внешним обликом, я себе по-другому его представлял. Кстати, информация у него, как говорится, из первых рук. Я-то помню, как Димка свою службу создавал. Их действительно на тот момент было пять человек. И сидели они в маленькой комнатушке, где-то на Рязанском проспекте. Никто их особо всерьез не воспринимал, считали кем-то вроде ошалевших программистов. А вот, поди ж ты, выросла контора-то! Ну ладно, чаю попили, можно и быка за рога брать.

  - Хороший у вашей Маши чай выходит, товарищ генерал-лейтенант! Однако же, вы ведь меня не за этим, наверное, пригласили? Еще какие-то вопросы у вас есть?

  Яковлев допил чай, поставил чашку на столик. Взял из вазочки сушку и откусил кусочек.

  - Есть, конечно. Только вот, смотрю я на вас и не знаю даже, с чего и начинать?

  - Это, почему же так? С начала и начинайте.

  - С 1952 года?

  - А хоть бы и так. Я в ваших делах все равно — ни уха, ни рыла, а так, хоть в курсе дела буду. А то, вы меня вот сейчас спросите о чем-то, а я и не знаю ничего. И буду голову ломать — чего вы от меня услышать хотите?

  - Хм… Ладно, давайте попробуем. Ну, дневник Манзырева вы уже видели, не так ли?

  - Я его и написал, вы же именно это услышать хотели?

  - Да. Именно этого и хотел.

  Генерал встал из-за столика и, взяв со своего стола диктофон, положил его между нами. Снова сел, и вопросительно на меня посмотрел.

  - Не возражаете?

  - Ради Бога, товарищ генерал-лейтенант! Вы меня за лоха ушастого не держите, ладно? А то, без моего согласия, нас тут и не пишут и не снимают?

  - Хм… — он нажал клавишу на диктофоне. — Можете повторить ваши последние слова?

  - Да. Дневник Манзырева написан мною.

  - Что означает отметка А1? И где о ней упоминается?

  - Тайник в подвале разрушенного дома. В деревне Хлобыстино. Дом справа от дороги, на удалении около двухсот метров. Метка стоит на карте. Описание тайника и схему минирования должна была сообщить сержант Барсова. Об этом прямо написано в дневнике. На карте этих особенностей нет, есть только пометка на обороте — 'Оперативная документация штаба армии'. В дневнике упоминается о том, что в данном тайнике заложена особо важная и ценная информация, полученная при захвате генерала Крайцхагеля. Указано на то, что тайник заминирован, и будет уничтожен, при попытке вскрытия.

  - Почему вами была применена столь сложная система кодирования информации?

  - Для того, чтобы командование озаботилось эвакуацией указанного сержанта. В первую очередь. Ибо без нее расшифровка меток невозможна.

  - Все так, — кивнул головою Яковлев. — Именно этих фрагментов дневника и не было в фотокопиях, переданных мною генералу Михайловскому. То есть, прочесть это вы не могли н и г д е.

  - И что же из этого следует?

  - То, что все наши предположения оказались правильными. И факт спонтанного переноса сознания, мы т е п е р ь можем считать достоверно д о к а з а н н ы м. Это значит, также и то, что вся наша деятельность, с момента создания управления, была правильной и оправданной.

  Яковлев снова поднялся и прошелся по кабинету. Показал рукой, чтобы я оставался на месте. Подошел к шкафу, достал из него бутылку коньяка и пару стопок. Сел в кресло, расставил стопки на столе и щедро в них плеснул. Мы молча чокнулись, и он залпом опрокинул в себя стопку. Коньяк был весьма неплох, это я отметил.

  - Да… — он покрутил в руках стопку, поставил ее на стол. — Признаться, я и сам, до последнего момента, сомневался…

  - В чем же, товарищ генерал-лейтенант?

  - Давайте без чинов, Александр Сергеевич?

  - Давайте.