Черный человек

— Ты собрал все документы! Виктор, я горжусь тобой!

Осунувшийся Виктор Сергеевич с ненавистью посмотрел на Чёрного человека.

— Думаешь, я не знаю, зачем тебе эти данные? Другой вопрос как ты собираешь воплотить свои мечты?

— Наши мечты, Виктор. Наши, — назидательно поправил Клаус. С секунду помолчав, устало вздохнул и покачал головой. — Как же я устал от тебя. Ты как болванчик, не можешь определиться. Шалтай-Болтай, качаешься из стороны в сторону и всё никак. Реши, кого ты любишь больше, жену или сына.

— О чём ты говоришь? — бледнея, спрашивает он.

— Да боже мой! — возмущённо воскликнул Клаус. — Я не собираюсь убивать твоего сына! Как тебе в голову такое могло прийти?

— Но ты сказал…

— Я сказал, что выбор за тобой. Твой сын живой, а жена мёртвая. Чьи интересы тебе важнее? Либо твоя жена исчезнет, либо твой сын проживёт обычную жизнь и, если всё сложится, спокойно перейдёт за грань. Решай сам.

Виктор Сергеевич сгорбился в своём кресле, безвольно опустив руки на колени и склонив голову, обнажив намечающуюся лысину. Так странно, некогда светлая и яркая, полная жизни комната вдруг предстала могильным пристанищем. Все острые углы вылезли наружу, свет, некогда тёплый и ясный, застыл в морозных тонах, поблёк, усилив тени по углам. Как странно личность человека меняет облик помещения. Силы покинули его и сама комната изменилась, подстраиваясь под своего владельца.

— Иди ты к чёрту, — махнув рукой, заявил Клаус. — Пользы от тебя всё равно не так много.

Не дождавшись ответной реакции, призрак вновь вздохнул, а затем поднялся.

— Ладно, это наша последняя встреча в этом теле. Помнишь, что ты должен сделать? Своё последнее задание?

— Я сделаю то, о чём договорились, — зло ответил мужчина. — Я ненавижу тебя, но не отступлю.

— Молодец, — процедил Клаус. — До новых встреч, Виктор Сергеевич.

***

Снег падает на землю крупными хлопьями. Хмурое серое небо нависает над городом, пригибает к земле, отчего всё кажется таким маленьким и незначительным. Клаус сидит на крыше ржавого автомобиля и играет со спичками. Они гаснут так быстро, а он продолжает всматриваться в огонь. Его глаза черны, он не скрывает свою суть, только белое кольцо пламени гуляет вдоль чернильной радужки, разгораясь то сильнее, то слабее.

Я устала. Я так устала, но глаза невозможно закрыть. В какой-то момент пришло понимание — последний раз спала так давно, что мысль о нормальном сне кажется фантомом. То, что моё тело отдыхает, не даёт мне покоя, ведь во снах наступает бой духа. Я сражаюсь за собственное существование, за своё «я». Сражаюсь отчаянно, не понимая ради чего. Эта борьба обречена на провал, ведь я уверенна, что Харон не придёт на помощь, как раньше. Знает ли он, что со мной случилось?

В любом случае его поддержка исчезла вместе с появлением Чёрного человека. Я беззащитна перед тьмой и только воля удерживает на краю бездны. Но почему я сопротивляюсь? Разве та девочка не убеждала меня в том, что покорение не будет равносильно поражению и последующему забвению? Не понимаю.

Мои мысли не так отчётливы, как раньше. Мне нужно вырвать контроль над телом у Клауса, чтобы предупредить Марго. Она живая, настоящая, она так нужна им, но сама не знает насколько ценной является для мёртвых. Я должна помочь ей, должна убить Чёрного человека, ведь от этого зависит её жизнь.

Мы находились в центре, неподалёку от станции метро Парк культуры, в одном маленьком и ветреном дворике, со всех сторон окружённом старыми советсткими зданиями из кирпичной кладки. Глубокой ночью здесь никого не было, только ветер да тёмно-оранжевое небо, чёрными тучами нависающее с высоты.

— Клаус! — голос Максима, полный злости и негодования возник раньше, чем он сам.

Лихорадка захватила парня с головой. В его глазах читалось как непонимание, так и разочарование. Его движения, порывистые, но иллюзорные, он хотел схватить своего Учителя, встряхнуть, залезть к нему в голову и вызнать всё, что знает Клаус.

— Они погибли! Ты убил их!

— Сколько экспрессии! Браво, Максим, ты прекрасен в своей искренности! — засмеялся Клаус, с прищуром наблюдая за учеником. — Твоё слепое повиновение дало трещину, не так ли? Задумался о моих действиях, усомнился в моих решениях? Всё это время переваривал в себе случившееся, не так ли? Боялся говорить об этом с остальными, не видя в их глазах отражения своих сомнений? Молодец, наконец-то ты стал думать. Тебе это пригодиться.

— Я не понимаю, — растерялся парень, не ожидая такой бесхитростной реакции.

— Она поверила мне. Если бы они знали, что их ждёт, она бы поняла подставу. А так всё случилось как надо и теперь она доверяет мне, её сомнения ушли и она делает то, что нужно.

Максим поджал губы.

— Всё ради неё, да? — пробормотал он, опуская взгляд.