Черный человек. Книга 1

— Спасибо, — прошептала Акулина. — Я слышала, что у вас уже были такие больные… Шаламов, да? А отец не станет таким же?

Клим повернул голову и посмотрел ей в глаза. Девушка прочитала ответ.

— Я поняла… никаких гарантий… и все же мы надеемся… я и мама… мы любим его! Вы спасете отца? Только не говорите «нет»!

Мальгин покачал головой, с трудом отводя взгляд. Этого ты могла бы и не произносить, девочка, сказать «нет» проще всего, но и «да» говорить без надежды на успех я не умею. С Шаламовым я тогда ошибся, недооценил рост его второго «я», а с Лондоном такой ошибки не допущу.

— Я поняла, — повторила Акулина полушепотом; глаза ее были глубоки, черны и полны влаги, но слезы она сдержала.

Ушла она вместе с притихшим другом через несколько минут, посмотрев, как автоматика меняет на теле отца аппараты поддержки жизни.

Заремба шумно вздохнул, просидев безмолвно — что само по себе уже было чудом! — все это время.

— Ну и девица! Американка, а по выговору не скажешь. И на отца она, по-моему, не похожа.

— У нее мать русская… Кстати, почему ты здесь? Разве у Билла-старшего своих клиницистов не хватает?

— А мне интересно работать с Лондоном. Проблемщик я или кожура от банана? — Заремба поднял бесхитростные глаза. — Да и Стобецкий не возражает.

— Ну тогда сиди. — Мальгин встал и вышел, не оглядываясь.

На душе было пасмурно и неуютно, не покидало беспокойство за Купаву, хотелось повидать дочь, поговорить с отцом, еще с кем-нибудь, кто мог бы хоть как-то успокоить его, а откуда-то наплывали ощущения смутной тревоги и — диссонансом — жажда чудес…

Глава 3

Джума Хан стоял на вершине колоссальной трехгранной пирамиды и задумчиво смотрел «вниз», на одну из граней, края которой терялись в дымке атмосферы за пределом видимости. В центре грани лежала ощутимо тяжелая, выпуклая лужа бликующего расплавленного стекла, отороченная ослепительно белой пушистой пеной. Казалось, пена эта светится сама или скрывает внутри прожилки необычных светильников. Грань пирамиды не была ровной, ее избороздил узор трещин, рытвин, ям, холмов и длинных каменистых гряд, но на расстоянии этот узор размывался, прятался под утолщавшейся постепенно желто-зеленой дымкой, и грань превращалась в гладкий бильярдный стол размерами в несколько тысяч километров…

Конечно, это была не пирамида: Джума стоял на одной из вершин гигантского куба под названием Страж Горловины, планеты, расположенной в устье «серой дыры», которую открыл Даниил Шаламов во время своего нашумевшего спасательного рейда. И «лужа стекла» в центре грани планеты-куба была на самом деле одним из шести ее океанов, а белая пена — пеленой облаков. Зрелище было необычным, завораживающим, удивительным, и редко кто из посещающих вершины куба — их назвали Углами с прибавлением цифры от единицы до четырех, чтобы хоть как-то различать в отчетах (Джума стоял на вершине «Угла-3»), — не замирал в благоговении перед непостижимой фантазией и мощью Природы, создавшей этот феномен. Впрочем, кое-кто из ученых всерьез утверждал, что планета-куб была создана искусственно…

— Хорошо смотришься, — раздался в наушниках чей-то веселый голос.

Джума оглянулся не сразу, с трудом возвращаясь к реальности. К нему приближался похожий на йети, одетый, как и он сам, в мохнатый, ослепительно белый скафандр, Андрей Бегич, пограничник из дружины Торопова, обслуживающей весь район исследований. За его спиной в сотне метров стоял драккар, из которого выпрыгивали косматые «снежные люди» — пограничники. Было странно смотреть на эту сцену: казалось, драккар вот-вот заскользит вниз «по склону» и разобьется где-то «внизу» о «гору стекла», хотя на самом деле стоял он довольно прочно, повинуясь закону тяготения.

— Издали ты похож на памятник первопроходцу, — продолжал Бегич, подходя ближе, и хлопнул ладонью в перчатке по подставленной ладони; передняя часть его конусовидного шлема была прозрачна, открывая веселое, с румянцем во всю щеку лицо. — Стоишь и не двигаешься. — Он обошел закруглявшуюся вершину «Угла» и посмотрел вниз по очереди на каждую грань куба. — А впечатляет, черт возьми! Прямо оторопь берет, а? Хочется сесть на коня и, как ликоковский Одинокий всадник, поскакать сразу на все стороны света, хотя их здесь всего три. Или шесть, по числу граней? — Бегич хмыкнул, почесал затылок широкого — по плечи — шлема. — Во ребус, а?

Джума улыбнулся.

— Еще не привык?

— Если бы привык, ушел бы из службы. — Бегич был молод, инициативен и горяч, поэтому начальству приходилось часто сдерживать его порывы и направлять энергию в нужное русло. — Любуемся в последний раз, а? Жаль.

— Жаль, — согласился Джума. — Страж действительно одно из чудес света!

— Даль-разведка, похоже, открыла еще один интересный объект — Сферу Дайсона, слышал? После того как свернем работу здесь, попрошусь в отряд туда. Кстати, что интересно: внутри самой Сферы нашли три планеты, и на всех трех обнаружены вудволловые леса. Точно такие же, что и здесь, на островах Стража. Представляешь связь?

Джума покачал головой.

— Не представляю. А что, ты думаешь, между Сферой и Стражем есть связь?