Черный человек. Книга 2

— Интрасенс… — проворчал он, проходя в гостиную, где уютно горела свеча торшера в окружении трех огромных, под стать хозяину, кресел.

— Моя беседка, — сделал жест Железовский. Было видно, что он старается казаться бесстрастным и избегать мимики и лишних движений. Усадив гостя, он сел сам, оперся локтем на валик кресла, утвердил подбородок на сжатом кулаке и превратился в роденовского «Мыслителя».

— Верни мои вещи, — угрюмо сказал Шаламов, — и поговорим о твоем отношении к моей семье.

Железовский выдержал еще один острый взгляд, совмещенный с попыткой пси-зондирования. Бесед в манере инклюзив он не любил, но с Даниилом не следовало разговаривать на повышенных тонах.

— Если речь идет о раритетах неземного происхождения, то я сдал их на хранение в спецбункер УАСС. Они опасны, как и первые ваши… гм… подарки.

— Чушь!

— Отнюдь. Один из раритетов вчера внезапно раскрылся и охладил зону в радиусе километра до температуры вымерзания газов. Теперь там образовался купол из твердых азота и кислорода, над которым бушует пурга из снега замерзающего воздуха.

— Кондиционер, — проворчал Шаламов. — Наверное, это заработал вакуум-преобразователь, я хотел сделать из него кондиционер, практически вечный. Но остальные вещи неопасны, гарантию даю.

— Готов поверить, но безопасность не любит сюрпризов, ведущих к человеческим жертвам. Думаю, там посмотрят на ваши вещи, оценят и вернут, если они действительно безопасны. Откуда вы берете такие объекты?

— Они — свидетели моих странствий, сувениры из разных миров, умерших в большинстве случаев. Я хотел подарить их жене… — Шаламов преодолел приступ острого неудовольствия, вспомнив, зачем пришел. — Не беси меня вопросами, отвечай на мои, я имею на них право. Откуда ты знаешь меня?

— От Мальгина, он мой друг.

— Откуда ты знаешь, что я был дома и принес подарки?

— Вы уже приносили подобные подарки, их забрал Лондон, предупредив об опасности. О вас я знаю все, и не только от Клима. Считаю…

— Мне чихать, что ты там считаешь. Где Купава?

Железовский остался невозмутим, он был готов к любому повороту беседы.

— По-видимому, ее прячут. От всех. В том числе и от вас. Кто конкретно — не знаю, кто-то из лидеров ее бывшей компании.

— Какой еще компании?

— К сожалению, она попала под влияние наслажденцев из «эскадрона жизни», а прячут ее молодцы из сопутствующего клуба острых приключений, брейкеры. Думаю, в скором времени выйду я на конкретных исполнителей.

— Значит, ты не математик? Работаешь на безопасность?

— Математик, но работаю над проблемами, которые меня интересуют.

— Может быть, ты знаешь и тех, кто следит за мной? Наверняка это твои приятели-безопасники.

— За вами охотятся не только безопасники, и цели у них далеко не благовидные. Почему бы вам не явиться к Власте и не выяснить с ней все отношения?

— Кто это?

— Власта Боянова, комиссар безопасности. Толковая женщина, хотя и не интрасенс.

— Я хочу делать то, что мне хочется, сэр, а с твоей комиссаршей мне говорить не о чем. Я никого не трогаю, пусть не трогают и меня.

Железовский вдруг увидел на месте Шаламова фигуру, состоящую из многих взаимопроникающих фигур людей и животных, причем некоторые явно были неземными существами. Одно из них, похожее на динозавра в пупырчатой броне, раскрыло пасть и проскрипело:

— Нигде от вас покоя нет.

Видение держалось несколько мгновений и пропало — это на пси-уровне проявилась внутренняя сущность Шаламова, его раздвоенность, вернее «размноженность», хотя сам он этого, наверное, и не заметил.

— Встретишь Мальгина, — с усилием заговорил Шаламов после паузы, — предупреди его: пусть не становится у меня на пути.

— Разве он становится? — добродушно осведомился Железовский. — Каким образом?

— Я имею в виду Купаву. Потерял — значит потерял. Пусть не ищет с ней встреч и не вмешивается в ее жизнь.

— А вот тут позвольте возразить. — Хозяин выпрямился, сдвинув брови. — Вы что же, считаете, что Купава принадлежит вам как вещь? А разве это не вы бросили ее ради… своих странствий? И не от этого ли она ищет утешения в наркомузыке, которой ее снабжают недоразвитые «суперы» из «эскадронов жизни»?

Глаза Шаламова угрожающе вспыхнули, и, несмотря на всю защиту и готовность к пси-атаке, Железовскому показалось, будто по затылку прошлась жесткая лапа гиппопотама. Качнулись стены, к горлу подступила дурнота. Кто-то пытался пролезть в мозг, запустив туда холодные гибкие щупальца. Математик напрягся, пытаясь вести борьбу на уровне внушения, и это ему удалось: голова прояснилась, ощущение чужих щупалец прошло.

— Будзюцу[54], что ли? — с долей разочарования и уважения произнес Шаламов, подавив приступ гнева. — Извини, не хотел.

— Вам нужен нейропсихолог, — ровным голосом ответил Железовский, обнаружив, что сидит весь в поту. — Слишком легко возбуждаетесь и гневаетесь, тратите нервную энергию по пустякам. Клим скоро вернется, поговорите с ним, он единственный из всех специалистов, кто может помочь. Кроме разве что Вершителей.

— Где он?

— Там же, где были вы. Он, Джума Хан и Ромашин. И пошли они ради вас.