Черный человек. Книга 2

— Мой, но он хорошо коррелируется…

Движением ладони Боянова остановила математика.

— Довольно, поговорим о тайнах экзосенса Шаламова позже, а сейчас меня занимают другие проблемы. Кстати, что заставляет его путешествовать? Я имею в виду, что подобная страсть к странствиям не совсем обычная вещь для нас с вами.

Железовский кивнул, с усилием возвращая себе бесстрастный вид.

— Вы правы. Я думаю, это уже влияние «черного». Маатане, насколько нам известно, представляли собой энергоинформационные аккумуляторы, созданные Вершителями для каких-то своих целей, и смысл их жизни состоял в постоянном сборе информации и аккумулировании энергии, вот наш получеловек и включает свою стандартную программу, когда овладевает сознанием. Да и на психике Шаламова сей факт не мог не отразиться.

— Это… страшно!

Железовский шевельнул плечом так, что под тонкой тканью костюма рельефно обозначились мускулы, но возражать не стал.

— Поневоле вспоминается изречение, — продолжала Боянова. — «Человек в самом себе носит самого страшного из своих врагов»[56]. К Шаламову изречение подходит идеально. К сожалению. А ведь у нас в запасе еще два экзосенса: Лондон и Мальгин. Выдержат ли они бой с чужой психикой или сломаются, как Шаламов?

— За Мальгина можете быть спокойны, он выдержит, а что касается Лондона… — Математик слегка замялся. — Разве он не дома, в полном здравии?

Боянова уловила заминку хозяина, остро взглянула на него.

— По-моему, вы тоже знаете, Аристарх: мы имеем дело не с прежним Майклом Лондоном. Так?

Железовский снова пошевелился, что-то его беспокоило, тревожило, а может быть, просто он с нетерпением ждал ухода комиссара, чтобы заняться любимым делом. Боянова подождала ответа, не получила и собралась уходить.

— Еще несколько моментов. Вы не спрашивали «черного», что такое «сфера Сабатини»?

— Эйнсоф? — Железовский улыбнулся. — Спрашивал. По выражению Даниила-«черного», эйнсоф — место, где можно случайно коснуться чего-то (я не понял, чего именно), что вызовет взрыв вакуума. В моей интерпретации — взрыв нашего домена.

— Ах, Ромашин, Ромашин, — покачала головой Боянова. — Как же опасны твои самодеятельные исследования…

— При чем тут Ромашин? — удивился математик, но женщина его не слушала.

— Еще раз предлагаю перейти на работу в отдел, не нужна будет конспирация и особые методы связи. К тому же, уверяю вас, работать у нас не менее интересно, чем в ксеноцентре ИВК, проблем хватает.

— Не хочу, — сказал склонный к прямоте Железовский, не чувствуя смущения. — Не люблю формальных структур, узаконенной системы методов, процедур, работы и деловых отношений. Лучше работать на контракте: вам важен результат, мои личные соображения вас не должны волновать, как и нормы поведения.

— Что ж, ultima ratio[57]. — Голос комиссара похолодел. — Как дела с заданием? Завершаете?

— В стадии… э-э… предварительного… м-м… поиска, — промямлил Железовский.

Боянова молча смотрела на него, не выказывая эмоций, но математик видел, о чем она думает.

— Впрочем, извините, мне было просто некогда, — сказал он, опуская голову.

— Вы меня удивляете, Аристарх, — спокойно, с ноткой грусти проговорила Власта. Она чувствовала, что математик знает, о чем идет речь. — Вы сами предложили нам помощь, и вдруг оказывается, что вам некогда! Как это понимать? Мне казалось, что вы уже достигли age of descretioin[58] и способны отвечать за свои решения, теперь же убеждаюсь, что поторопилась с предложением работать у нас.

Комиссар повернулась к двери.

— Завтра будет готов анализ и расчет, — проговорил красный от стыда Железовский ей в спину. — Я набрел на интересное явление: многие высокотехнологические заводы-автоматы делают детали, которые потом не поступают к потребителю продукции. Когда удастся проследить каналы их вывода, можно ждать открытий.

— Каких? — Боянова оглянулась через плечо.

— Ваши подопечные «эскадроны жизни» делают себе таким образом какую-то сложную технику. Оружие. Транспорт. Разведсистемы. И все это — против нас, интрасенсов.

— «Эскадроны» здесь ни при чем, — вздохнула женщина, глядя на математика с неопределенным интересом. — С ними еще как-то можно мириться, но они связаны с экстремистами разных мастей, от нацистов до «непримиримых» — фанатиков пострелигиозного толка, а это уже другая компания, требующая постоянного внимания. Плюс Орден.

— Ничего, я доберусь и до них.

Боянова улыбнулась.

— Нашему б теляти вовка зъисты! Все-таки вы пока больше мальчишка, Аристарх, а не мужчина-интрасенс. От вас требуется только расчет центра, прогноз готовящейся потасовки, остальным займутся криминальные подразделения. Не вмешивайтесь не в свои дела. Почему бы для ускорения расчета вам не воспользоваться эм-синхро? У безопасности есть своя, и довольно обширная, система банков данных, не хватит — включим европейскую, азиатскую или американскую компьютерную сеть…

— Нет. — Железовский бросил взгляд исподлобья. — У наших противников тоже есть системы защиты информации, и если начать работать в открытую…

Боянова кивнула и вышла, услышав последнюю фразу математика уже из коридора:

— И вся любовь…