Черный чемоданчик Егора Лисицы

– Возможно. Что же еще? Ну, несколько штабных были наверху. Казак-часовой в верхнем этаже, еще двое внизу. Часовые на глазах друг у друга, чужого бы не пропустили. Хотя – кто сторож брату своему? – могли вступить в сговор. Но зачем? Люди проверенные, других бы не поставили. Кроме того, я распорядился все тщательно осмотреть. Ни при них, ни где-то еще в доме украденное не найдено.

– Да что же именно пропало?

– Это любопытно, хотя еще одна головная боль нам серьезная. Но! Как раз довод в пользу моей версии: ограбление. Я вам покажу, пойдемте.

В бывшей спальне – видимо, жены владельца особняка Парамонова – кровать убрали. Но широкий, блестящий, как операционный, стол с круглым зеркалом, уставленный флаконами, не оставляет сомнений в том, что это комната женщины. Курнатовский подводит меня к небольшому, стоящему на столе стальному сейфу. На полу под ним валяется металлический цилиндр, медный бок которого слился по цвету с ковром.

– Фотографии уже сделаны?

– Да.

Подойдя ближе, я поднимаю и рассматриваю эту странную штуку. Это не цилиндр, как мне показалось вначале, а медное кольцо. В кольцо вложены мелкие черные буквы и цифры, похожие на те, что отбивает пишущая машинка Ремингтона.

– Знаете, что это? – спрашивает Курнатовский. – Три миллиона донских денежных знаков.

Он быстро объясняет, но я уже догадался и сам.

– Это клише для печатания денег. Не само клише, а часть нужного набора, чтобы печатать деньги.

– Фальшивые?

– Вовсе нет. Абсолютно настоящие. Именно клише и украдены, а вот эту деталь не заметили – видно, выронили в спешке.

Похоже на правду. На юге после переворота стали печатать свои деньги. Они ходили повсюду, как и привычные, «старые» рубли. Накануне, когда снова сменилась власть, отступающие большевики очистили кладовые конторы государственного банка. Самоуправление города обнаружило, что ряды широко раскинувших лапы люстр под потолком освещают пустые залы, пустые высокие шкафы с сотней отделений. Почти все печатные машины, большую часть запаса краски и бумаги экспедиции по изготовлению дензнаков большевики увезли с собой. Взяли подчистую «металлический фонд» и купюры, а часть облигаций займов сгорела. Спешно было решено отпечатать три миллиона 25-рублевок – только на эту сумму хватало оставшегося запаса бумаги.

– И все-таки соглашусь, пожалуй, с вами, Егор: момент выбран отлично. Постоянные перебои с электричеством тоже им на руку. В особняке есть сигнализация. Она не сработала. А так все просто: дождались, пока в здании останется один дежурный и несколько офицеров.

– Но откуда узнали, что клише будут здесь? Кто-то в банке информирует их? Сомнительно. Допустим, следили, увидели, что штаб почти пуст. Понадеялись на суматоху (стычка же!), вошли, Вареник застал их, пытался сопротивляться.

– Да, именно такая картина. По голове стукнули, чтобы не шумел. Быстренько взяли, что нужно, а пальцы из звериного озорства, что, мол, нате, выкусите. Или как знак, что это их дело. Смелость нужна все-таки для такого.

– А следы крови – ею выпачкан угол стола?

– Да просто, допустим, отрезал пальцы и таким образом испачкал руку, оперся или зацепил.

– Но следов борьбы нет, вы сами это видели. И потом, этот спазм мышц лица…

– Улыбка, – морщится Курнатовский.

– Улыбка… В общем, Ян Алексеевич, я готов настаивать, что в судебном вскрытии я должен участвовать. Думаю, несмотря на обстановку, от предписаний не отступят, а любая подозрительная смерть подразумевает эту процедуру.

– Не уверен. Да и станут ли вас слушать? Но хорошо. Я поговорю и, если придется, обращусь к ЛК. Знаю, что вы не любите его протекции, однако без нее нам никак. Думаю, им будет важнее узнать, как чужие смогли войти в здание. Сами понимаете, смерть этого несчастного телеграфиста сама по себе мелкое происшествие.

«Мелкое происшествие» – вот так. А Вареник как-то угостил меня крепким чаем, когда я ждал окончания одного из бесконечных совещаний ЛК. Но все же Курнатовский циник не по природе, а по привычке. Поэтому я молча рассматриваю медали на стенках несгораемого шкафа и табличку фирмы-изготовителя «Бр. Смирновы», но не вижу следов взлома. Впрочем, в этом я не специалист.

– А сейф открыли или взломан?

– Открыли. Запорный механизм не самый сложный. Видно, здесь держали те побрякушки, которые не отправляли на хранение в банк. А может, и вовсе письма. Из тех, что обычно хранят женщины.

– Про женщин не уверен, но вот клише здесь явно не место. Почему они хранились здесь, в штабе, а не в конторе госбанка?

– Как временная мера. Штаб не так давно перевели сюда из столицы.

Никак не могу привыкнуть, что здесь, когда говорят о столице, имеют в виду Новочеркасск, столицу области Войска Донского. Действительно, какие-то трения в руководящих силах Добровольческой армии привели к тому, что штаб спешно переехал в Ростов.

– Да что там! Порядок только начали восстанавливать, сами знаете, – Курнатовский, не прекращая разговора, подписывает протокол осмотра. В углу возится, собирая тонкие, насекомые ноги аппарата, полицейский фотограф. 

* * *