Черный дембель. Часть 1 (СИ)

Кирилл почти полчаса повертелся около зеркала: примерял обновки. Затем и он взял с тумбочки учебник физики за девятый класс, уселся рядом со мной. Раскрыл учебник в начале первого параграфа и погрузился в чтение.

До первого вступительного экзамена оставалось ровно десять дней.

Глава 16

Последняя неделя июля промчалась стремительно. Запомнилась она мне двумя походами к Варваре Сергеевне и посещением портного, где я выбрал единственную приличную ткань из предложенных и ужаснулся от стоимости своего будущего костюма: сравнил её с заработной платой своих родителей. А ещё я выслушал рассказ младшего брата (в обществе которого на этой неделе проводил много времени) о его походе в кино в компании с Артуром и Наташей Тороповой. Кир выяснил, что Котова десять лет занималась танцами во Дворце пионеров, любила мороженое, ненавидела запах рыбы, обожала фильм «Девчата» и музыку «The Beatles». Я прочёл Кириллу серию лекций о правильном поведении в обществе женщин (и в обществе Котовой в частности).

На этой неделе меня запоздало посетила мысль о том, что если в группе экономистов-первокурсников на этот раз окажется Лена Котова, то туда не попадёт один из тех, кто был моим одногруппником в прошлой жизни. И этим кто-то могли оказаться и Артур Прохоров (что маловероятно с учётом связей его отца), и мой младший брат, и даже я. В группу наберут двадцать пять человек. Конкурс в этом году, как я помнил, будет больше трёх человек на место. Елена Котова, по словам Тороповой, окончила школу без троек. Наташа заявила Кириллу, что её подруга «щелкала, как семечки» задачи по физике и по математике. А это значило: один из тех, кто поступил на экономический факультет в прошлой реальности, в этой реальности пролетит мимо МехМашИна.

* * *

Первого августа я побывал на первой примерке у портного.

Заказал себе строгий костюм, с классическими брюками и с однобортным блейзером. От всех этих модных сейчас клёшей меня мутило не меньше, чем от голых щиколоток из будущего. Порадовался, что к первому сентября уж точно обзаведусь привычной по прошлой жизни спецодеждой взрослого серьёзного человека.

* * *

В прошлой жизни я всерьёз обдумывал вариант с походом на первый вступительный экзамен в парадной форме ВДВ — не в последнюю очередь из-за того, что экзамен назначили на второе августа. Но тогда я отказался от этой идеи. А сейчас я её даже не рассматривал. Вечером перед экзаменом я листал учебник математики и краем глаза наблюдал за тем, как Кирилл выбирал, какая из двух его новых рубашек лучше смотрелась с болгарскими брюками. Отметил, что брюки нам всучили в «Универмаге» модные: слегка расклешённые, что радовало моего брата. Но с полуботинками они смотрелись неплохо. Да и стоили почти четверть маминой зарплаты.

Происхождение денег на обновки я объяснил родителям щедростью директора швейной фабрики. Честно сообщил, что взял всю сумму на обновки у Ильи Владимировича. Папа поинтересовался, как и когда я рассчитаюсь Прохоровым. Но я уклончиво ответил, что разберусь; и отказался от папиных двадцати пяти рублей, которые он мне протянул тайком от мамы. В среду вечером я наблюдал за своим младшим братом: за тем, как тот с серьёзным видом перешнуровывал «по-современному» полуботинки и расправлял воротник на рубашке. Отметил, что в обновках Кирилл выглядел взрослым мужчиной — не ребёнком.

* * *

В прошлый раз я перед первым вступительным экзаменом сильно волновался, хотя и не выказывал тогда свои эмоции перед младшим братом. В новой жизни я утром второго августа тоже почувствовал волнение. Но волновался не только из-за предстоящего письменного экзамена по математике (из-за него волновался в меньшей степени). Прошлое второе августа тысяча девятьсот семьдесят третьего года я запомнил хорошо (из-за тех самых ярких эмоций). Поэтому уже рано утром представлял, как через полтора часа увижу в институте множество знакомых по прошлой жизни лиц.

После вылета из института я мало общался со своими бывшими сокурсниками (если не считать моей многолетней дружбы с Артурчиком Прохоровым). Но многих я помнил до сих пор. Как и связанные с ними забавные (и совсем не забавные) события. Год с хвостиком студенческой жизни отложился в моей памяти таким же самобытным пластом воспоминаний, как и служба в ВДВ. Вот только завершились те два отрезка моей жизни по-разному. С армейской службой я попрощался без сожаления. А вот из студенческого общежития съезжал с грустью и с затаённой обидой в душе.

Из МехМашИна я вылетел по собственной глупости — так я считал теперь.

И особенно сильно жалел об этом «вылете» в тысяча девятьсот семьдесят пятом году, когда арестовали Кирилла.

* * *

— Ну что, малой, готов? — спросил я.

Кирилл снова взмахнул расческой, поправил волосы, согласно нынешней моде прикрывавшие уши.

— Готов, — ответил он.

Кир сунул расчёску в задний карман брюк.

— Волнуешься? — спросил я.

Поправил на плече лямку дедовской полевой сумки.

— Немного, — ответил Кирилл.

Он закусил губу.

— Не дрейфь, малой, — сказал я. — Всё будет нормально.

Похлопал брата по плечу.