Черный дембель. Часть 2 (СИ)

Вновь и вновь с удовольствием вспоминал о том, как опускал кулак на лицо Венчика. Помнил, какие чувства переполняли меня тогда. Снова удивился, что не убил Сельчика. Голова комсорга оказалась на удивление прочной: не раскололась на мелкие черепки под напором моей ярости. Веник отделался лишь множественными переломами лицевых костей и выбитыми зубами.

— Не спи, — прошептала Котова.

Она толкнула меня локтем.

Я заморгал. Сообразил, что уже больше минуты не конспектировал лекцию — пристально смотрел на затылок нашего старосты. Но увидел я голову Андрея Межуева лишь теперь, когда шёпот Лены отогнал от моего мысленного взора образ окровавленного лица Венчика. Отметил, что на доске, будто по волшебству, появились неровные строки — профессор без остановки выводил новые.

— … Обратите внимание, — вещал преподаватель, — мы пока не занимаемся упрощением выражения. Сейчас вы поймёте, почему…

Я следил за профессором — вновь поймал себя на мысли, что будто бы смотрел повтор уже однажды просмотренного фильма.

Вдруг представил, что в этой жизни повторится и моя стычка с Венчиком: с Вениамином Сельчиком. Тогда я встретил комсорга неподалёку от института: в десятке шагов от пивной бочки. Не заговорил с ним — первым же ударом уронил его на землю. Нанёс ему три удара (уже лежащему на земле) — так сказали свидетели. Сам я удары не считал: любовался кровавыми брызгами.

«Как он вообще тогда выжил?» — снова подумал я.

«Получается: ты не полный псих, Чёрный», — говорил мне Артур Прохоров.

Кирилл и Артурчик предположили, что я всё же сдерживал силу ударов. К такому же выводу в итоге пришло и следствие. Не без «посторонней» помощи. Хотя я тогда и сейчас точно помнил лишь о том, что мой взор при стычке с Венчиком застилала пелена ярости. И до сих пор не забыл те чавкающие звуки, которыми откликалось на мои удары окровавленное лицо бесчувственного комсорга.

«Постороннюю» помощь следствию в тот раз обеспечил дядя Саша Лемешев. Она помогла: несмотря на то, что моя фамилия к тому времени не раз светилась в милицейских сводках. В прошлый раз по возвращении из армии я вёл себя не так тихо, спокойно и законопослушно, как теперь. В молодости я отличался «горячим» нравом и резким ударом. Часто их демонстрировал.

Но о моих прошлых приводах в милицию тогда «забыли». Для этого Артурчик пожертвовал отцовским автомобилем: у моих родителей не нашлось средств для «смазки» машины правосудия. Лишь благодаря помощи Артурчика и дяди Саши я за избиение комсорга получил условный срок, а не отправился на лесоповал. Но «условка» не спасла меня от отчисления из института и от исключения из комсомола.

Взамен той «Волги» я в тысяча девятьсот девяносто восьмом году подарил Артурчику новенький четырёхглазый мерин. Но о своём нападении на Венчика я не жалел никогда находился под следствием, ни сейчас. Хотя и отдавал себе отчёт: теперь бы я наказал Сельчика иначе. И даже имел на этот счёт кое-какие идеи. А воспоминания о разбитом лице комсорга меня по-прежнему радовали.

«Угомонись, Чёрный, — мысленно сказал я сам себе. — Теперь ты его и пальцем не тронешь. Забыл о своей цели? Продержись в институте два года. Пока не разберёшься в этой истории с Кириллом и с убийством семьи Тороповой. Веди себя прилично. Никаких драк. Никаких приводов в милицию. Ты уже не двадцатилетний юнец, Сергей Леонидович. И у тебя есть чёткий план».

* * *

В субботу я снова погостил у Светочки.

Ельцова на этот раз подготовилась к моему приходу: выставила на стол бутылку с армянским коньяком.

А под утро едва ли не со слезами на глазах она сообщила:

— В следующую субботу задержусь на работе. Банкет у нас будет.

Светочка вздохнула — я поверил, что она уже с нетерпением ждёт нашу следующую встречу.

Света прижалась щекой к моему плечу.

— Серёжа, да ты и сам, наверное, об этом знаешь, — сказала Ельцова. — Двадцать седьмого числа твой Прохоров женится.

— Илья Владимирович будет праздновать в «Московском»? — спросил я.

Света приподняла голову, посмотрела мне в глаза.

— Ты не знал? — спросила она.

Я покачал головой.

— Меня на свадьбу не пригласили. Значит… мы с тобой через неделю не увидимся.

Светочка снова вздохнула (едва ли не со стоном), погладила меня ладонью по груди.

— Как часто у вас бывают такие банкеты? — спросил я.

Почувствовал, что обрадовался.

В следующую субботу я не планировал встречу с Ельцовой: у меня на тот день были иные планы.

Но Светочке я о них не сообщил.

— Один-два раза в месяц, — сказала Ельцова. — Обычно по пятницам или…

Она сделала секундную паузу и едва слышно продолжила:

— … Или по субботам.

Мне почудилось, что Светочка затаила дыхание, словно ждала наказание за свои слова.

— Предупреждай меня и в следующие разы заблаговременно, — потребовал я.

— Конечно, Серёжа!.. Обычно начальница нам сообщает о таких подработках заранее.

— Заранее — это какой срок? — уточнил я.

— Неделя. А иногда и десять дней.

* * *