Черный дембель. Часть 5

После вручения подарков мы допили шампанское. С полчаса смотрели «Голубой огонёк». В этом году исполнится тридцать лет Победе Красной армии и советского народа над нацистской Германией в Великой Отечественной войне. А потому в «Голубом огоньке» сегодня большинство песен имели военную тематику. Примерно в час ночи мама пошепталась с Леной и Наташей. Девчонки окружили Кирилла и попросили, чтобы тот включил свой магнитофон. Папа покорно выключил на телевизоре звук. Кирилл поставил в магнитофон кассету с песнями Джо Дассена (он потратил на неё почти всю ноябрьскую стипендию). Из динамиков магнитофона зазвучала ритмичная музыка, приятным голосом запел популярный сейчас в СССР французский певец. Лена схватила меня за руку и повела танцевать.

После часа танцев папа объявил перерыв — он позвал нас за стол, чтобы «восстановить силы». Пусть не все охотно, но мы откликнулись на его призыв. Я заметил, как мама носовым платком стёрла со своего лба влагу. Подумал: эта новогодняя ночь запомнится мне не только тем, что я провёл её не в СИЗО, и что я во время медленных танцев целовался с Котовой. Но и тем, что я полюбовался на танцы моих родителей. Сейчас я даже не вспомнил, когда видел такое в прошлой жизни. А «тогда» после ареста Кирилла мама точно не танцевала и почти не улыбалась. За столом я не засиделся — позвал Лену «подышать воздухом». Но повёл Котову не на крыльцо, а в прихожую. Где вручил ей маленькую коробку: тот самый «заказ», который Илье Владимировичу передали из Москвы.

Поцеловал Лену.

— Это тоже тебе, — сказал я. — С Новым годом.

— Что это?

Лена вынула из коробки красный подарочный футляр, отбросила его крышку — в тусклом свете электрической лампы блеснули мелкие тёмно-красные рубины.

— Серёжа…

— Здесь серьги, кольцо и подвеска на цепочку, — сказал я. — Не такой роскошный гарнитур, в каком ты была на свадебном юбилее у Прохоровых. Но он тоже подходит к твоему новому платью. И к моему галстуку.

Лена не отводила взгляда от рубинов (которые ей словно игриво подмигивали). Помотала головой.

— Нет. Серёжа, я не могу…

— Можешь, — сказал я. — Скоро мы пойдём в театр. Через пару недель. И пообщаемся там с Высоцким. Понимаешь? Как ты появишься в Москве перед Владимиром Семёновичем в новом платье, но без новых серёжек?

Лена вздохнула. Вынула из коробки золотую подвеску с красным камнем.

Взглянула на меня и спросила:

— А можно, я покажу её Наташке?

И тут же заверила:

— Твои родители не увидят.

— Покажи.

Лена сжала подвеску в кулаке, поцеловала меня в губы. Обронила «я быстро» и поспешила в гостиную.

Вернулась она, действительно, очень скоро, словно развернулась прямо за порогом. Я заметил во взгляде Котовой удивление.

Спросил:

— Что случилось?

Лена осторожно прикрыла дверь и сообщила:

— Они целуются.

— Родители? — уточнил я.

Котова покачала головой.

— Нет, твои папа и мама в другой комнате, рядом с телевизором… наверное. Кир и Наташа целуются. Около печки.

Она показала на дверь, улыбнулась.

И тут же заявила:

— Вот видишь, Сергей, в их случае Поступок не понадобился.

А я подумал: «Как интересно. Кирилл и Торопова закрутили роман — всё вернулось на круги своя. Неужто и в этот раз в мае на Кирюхиной одежде найдут Наташину кровь?»

* * *

Из посёлка мы с Леной уехали первого января вечером.

А уже третьего числа пошли в МехМашИн на экзамен.

* * *

Последний экзамен (в этой сессии) я сдал в пятницу семнадцатого января — получил за него «отлично», как и за предыдущие, как и за все экзамены на первом курсе. Я прикрыл дверь, отошел от кабинета. Принял привычные поздравления от одногруппников. Уселся на подоконник в ожидании, пока сдадут экзамен оставшиеся в кабинете Кирилл и Лена. Посмотрел на столбик схожих записей (в графе «оценка») в своей зачётной книжке. Выслушал пропитанную незлой завистью шутку Артурчика по поводу того, что я «зубрила». Поймал на себе задумчивый взгляд Ларисы Шировой. Захлопнул зачётку, сунул её в карман.

— Чёрный, ты молодец, — сказал Андрей Межуев. — Третья сессия на одни пятёрки! Ты в нашей группе один такой. Поздравляю!

— Спасибо, — ответил я.

Староста остановился напротив меня, скрестил на груди руки.

— Чёрный, как ты это делаешь? — спросил он. — Я же знаю: ты даже не заглядывал в лекции перед экзаменом. Шпаргалки? Ладно на одном экзамене… Но не третью же сессию подряд. Не верю.

Межуев сощурил глаза. Я пожал плечами.

Собравшиеся в коридоре около двери в кабинет студенты притихли. Они смотрели на меня и на старосту.

Я улыбнулся им и ответил:

— Товарищи, тут никакого секрета нет. Честное слово. Всё просто. Дело в том, что я очень умный. Невероятно вежливый. Чертовски обаятельный. И необычайно скромный.