Черный день. Книги 1-8

«Рублевкой» прозвали сгоревший дотла поселок очень крутых трехэтажных коттеджей, прежнего названия которого никто не помнил. Хотя тут было много мест, где до Войны, говорят, земля была очень дорогая. И «деревни» эти выглядели совсем не так, как обычные. Многие из богатых поселений были сожжены уже после ядерных ударов, а те, что уцелели, носили следы жестокого разграбления и вандализма, будто не просто мародерствовали там, а специально крушили.

Молчун размышлял: выдвинутся ли они к месту бойни немедленно, или сначала есть какие-то дела в поселке.

Месть местью, но бойцы точно были не против задержаться тут.

Черный еще в начале дороги безобидно пошутил, что в первой же деревне найдет бабу, а лучше двух. Обычно это сходило ему с рук, но сейчас Режиссер шутку не оценил и наорал на него. Мол, едем на серьезное дело, наших убили, а ты, балбес, подставить всех хочешь?!

Потом командир чуть успокоился и сказал, что это вполне возможно. Но только после выполнения задачи, то есть − поимки и уничтожения тех, кто первую группу помножил на ноль.

Похоже, «Загорелый» надеялся, что впереди легкая прогулка, а потом можно заплатить сговорчивой девке, вдове или просто одинокой бабенке. Жизнь деревенская тяжела, от подарков редко какая откажется. Тем более, он не злой и не грубый. По сравнению с… другими.

А может, этот треп – его личная психологическая защита от стресса.

Вскоре вернулся лейтенант.

Оказывается, «кожаные» вручили Режиссеру, видимо, чтобы задобрить «котов», тюк с целым продуктовым набором. Там позвякивала бутылка самогона, виднелась ощипанная тушка курицы, пласт сала и даже что-то похожее на круг домашней колбасы.

Тот принял, «чтобы не обижать». Но бойцам ничего не отдал, все убрал в багажник. И не потому, что был жадным. Хоть Машинист и союзник, но все понимали причину недоверия.

«Вы что, дебилы? – говорил Туз в таких случаях. – Не брать ничего, если добровольно дают! Забыли, как «енотов» потравили?» Тогда конкуренты действительно серьезно облажались. Какой-то идиот новобранец в одной из деревень получил в подарок от мужика, на чью дочку он положил глаз, большую бутыль самогона. И от щедрой души угостил свой взвод.

Сначала вроде всё ничего было. Но на второй день началось страшное. Причем яд был не простой, вроде мышьяка, а радиоактивный. Может, что-то военное, но скорее, просто разбодяжили дрянь из отходов. Где дикари только ее нашли?

Двое «енотиков» померли вскоре, еще трое − спустя неделю. Человек двадцать долго болели, да так полностью и не восстановились, пришлось их комиссовать. Но прожила большая часть их потом недолго. Штаб-квартиру же пришлось дезактивировать. «Коты» злорадствовали, конечно, но сами тогда тоже испугались.

С тех пор в обоих отрядах записано в Устав жесткое правило, касающееся трофеев. В рейде – отбирать можно (потому что свое не отравят), а покупать, брать оставленное, принимать подарки – запрещено. Если ты не самоубийца и не хочешь мучительно сдохнуть.

На практике к этой части Устава был индивидуальный подход. Например – почему не взять забитую только что козу, или собранные при тебе с куста помидоры, или курицу, которая только что бегала по двору? Продукты, которые все-таки принимали в подарок, по дешевке сбывали знакомым купцам-обозникам, которые вели торговлю с соседними территориями. А там − хоть трава не расти.

Говорили, что в некоторых диких местах на северных болотах считалось нормальным для главы семьи предложить богатому гостю свою жену, сестру или дочь. То ли для улучшения генофонда, то ли просто «пять банок тушенки не лишние».

«Вот туда я б жить переехал, – говорил на это Богодул. – Хорошие традиции. Только надо побольше поднять бабла и перевести всё в патроны. Королем буду. Шучу, конечно. Одно дело раз попользоваться, но жить с замарашкой… насекомых замучаешься выводить».

Такого мнения на Острове были о деревенских. Хотя Саше люди, с которыми говорил лейтенант, чумазыми не показались. Да и оборванными. Не хуже средних жителей островного анклава выглядели.

Понятное дело, это были старшие, он не видел остальных жителей деревни. Те прятались по домам.

Под штаб им отвели двухэтажное административное здание недалеко от станции. В вестибюле еще висели какие-то плакаты, стояло несколько обшарпанных офисных кресел и − для красоты − терминал-банкомат. С верхнего этажа открывался хороший обзор.

Отряд разделился. Командир оставил Богодула тут за старшего, а сам с двумя отделениями выдвинулся осмотреть место атаки в сопровождении одного из старейшин. Поехали на «Кактусе», дабы иметь броню и огневую поддержку. Старосты божились: «это чужаки сотворили, мы не при делах, начальник!». И охотно помогали Режиссеру, стараясь обелить себя и заслужить прощение.

Остальные «коты» остались в поселке и заняли двухэтажный офис, почту и несколько жилых домов. Расставили «Тайфуны» так, чтобы пулеметчиками хорошо просматривалась и простреливалась окрестность.