Чёрный диггер

Что ж, в этом был свой резон. Не можешь изменить общество, либо изменись сам, либо плюнь на него. Поляк выбрал второе. Кто может его осудить за это?

Улица, по которой они шли, была абсолютно пустынной. Лишь кое-где светились окна в невысоких трехэтаж-ках да изредка попадались скупо освещённые витрины маленьких магазинчиков.

По мере того как Сергей с Войцехом Казимировичем продвигались вперёд, дома становились все ниже и ниже, пока сплошняком не пошли приземистые частные халупы, прилепленные почти вплотную друг к другу. Здесь начинался железнодорожный посёлок Липовка, прозванный в народе Парагваем. Многие из жителей Парагвая в последние годы остались без работы, и посёлок ветшал, хирея прямо на глазах.

Сергей заметил, что, ведя его к намеченной цели, Войцех Казимирович постоянно забирал влево так, что они описывали широкую дугу с центром где-то возле железнодорожной станции.

— Что, возвращаемся назад на вокзал? — спросил Крутин.

— Наоборот, — ответил поляк, — у нас получается так, что мы практически выйдем из города.

— И там тоже живут люди?

— Люди, Серёжа, живут везде. За свою жизнь я убедился, что найти место, свободное от людей, практически невозможно. Поэтому-то, наверное, и пропали отшельники. Раньше им с этим было полегче.

Улица окончилась крутым спуском. Здесь же заканчивались и границы Парагвая. Дальше начинались дикие места. Они спустились вниз и вышли к железнодорожной насыпи.

Луна была полной и светила во всю мощь своим загробным светом. Нельзя сказать, что можно было читать, но на месте ориентироваться — вполне.

В конце концов они оказались перед небольшой речушкой, одним из притоков местной Серебрянки, через которую был переброшен мост. Им пришлось вскарабкаться по насыпи наверх, перейти его и там уже опять спуститься вниз, к реке.

Войцех Казимирович двигался первым. Гравий осыпался под подошвами его башмаков, но старик благополучно одолел спуск и остановился, поджидая Сергея.

Когда тот оказался рядом, поляк шагнул вперёд, туда, где находились опоры моста.

— Собственно, я не совсем уверен, что это именно здесь, — пробормотал он.

Между опорами рос густой кустарник. Старик начал протискиваться туда левым плечом вперёд, помогая себе скованными руками. Под мостом было темно и почти ничего не видно, поэтому Сергей судил о происходящем скорее на слух.

Сначала слышалось кряхтение и шелест раздвигаемых веток. Затем из глубины кустов раздалось утробное звериное рычание.

— Ага, — удовлетворённо сказал Войцех Казимирович, — значит, все-таки здесь. И громко позвал:

— Шурик! Шурик, к вам гости!

Возле старика появилась невысокая щуплая фигура.

— Дело в том, что нам негде переночевать. Не будет ли у вас места ещё для двух человек?

— Конечно. Конечно, Профессор. Заходите. У меня можно переночевать.

Заходите…

— А зверь?

Рычание не стихало.

— Нет, Ника хорошая. Она все понимает. Ника, это друзья, слышишь? Они пришли в гости. Они хорошие. И ты хорошая. Гавкать нельзя. Это друзья.

Рычание смолкло.

Войцех Казимирович обернулся к Сергею:

— Идите за мной, Серёжа. Вот здесь и будет наш сегодняшний ночлег.

Крутин вздохнул и полез через кусты. Вот в бомжатни-ке ночевать ему ещё не приходилось. Там, наверное, грязь и вонища, но это все же лучше, чем лежать мёртвым в канализационном проходе.

За кустами в песчаном грунте находилось углубление. Трудно было сказать, появилось оно в результате естественных причин или его отрыл кто-нибудь из бездомных. Темнота внутри была абсолютной, хоть глаз выколи. Сергей сразу стал натыкаться на какие-то предметы и, чтобы не упасть, схватился за Войцеха Казимировича.

— Осторожнее, Серёжа, — сказал старик. — Стойте на месте. Сейчас мы зажжём свет. У вас есть свет, Шурик?

— Зажигаю, — донёсся из темноты голос невидимого Шурика.

Что-то прикоснулось к ногам Сергея. Крутин еле удержался от того, чтобы не подпрыгнуть. Его начали тщательно обнюхивать, изредка пофыркивая.

— Ни-ика, Ника, — заискивающе сказал Сергей, чувствуя, как зашевелились волосы на затылке. — Хорошая…

Снизу фыркнули ещё раз и проворчали что-то невнятное. Крутин засомневался, достаточно ли была выдрессирована эта зверюга, чтобы слушаться своего хозяина.

Не посчитает ли она его захватчиком и не вцепится ли, куда ей будет поудобнее?

Инстинктивно Сергей сложил руки по-гитлеровски, крест-накрест, чуть ниже живота, прикрыв самое уязвимое место.

Шурик чиркнул спичкой и зажёг какое-то подобие светильника — фитиль из скатанной материи, опущенной в чашку с маслянистой жидкостью. Горела эта фиговина еле-еле, однако достаточно, чтобы осмотреться.

Они находились внутри то ли большой норы, то ли крохотной пещеры. Места в ней было маловато для танцев, но их троих она вмещала. В целом Сергей должен был отметить, что это жилище произвело на него впечатление.

Честно говоря, берлогу бомжа он представлял себе несколько по-иному. Это же скорее походило на жилище Робинзона Крузо начала двадцать первого века. Пол был устлан высушенной травой. Стены обложены картоном от упаковочных ящиков.