Черный дневник. Книга первая (СИ)

Я подбежал к нему и ухватился за поводья, но представьте себе, что пытаетесь удержать на поводке шаровую молнию. Нас разбило на молекулы, размазало по стенам, потом опять как крупинки ртути собрало воедино. Силы чудовищной мощи вырывались из этого существа нескончаемыми потоками. Плавился не только воздух вокруг, плавилось само пространство, время закручивалось в спирали, потом словно сжатая пружина выстреливало нами в одному Богу известном направлении.

Я хрипел, временами теряя сознание, а когда включался, с удивлением видел сжатые до крови в руках узды. Я смог сконцентрироваться на долю секунды, и только теперь увидел, что конь напуган не меньше моего, это все тот же жеребенок, которому всего день отроду, и совершенно не понимает, что с ним происходит. Он переживает это раз за разом каждую ночь, быть может тысячи лет к ряду… Он уставился на меня до боли доверчивой мордой, а умные глаза посмотрели так жалостливо, что я понял, что попался. Я сжал стремена в руках еще сильнее, на подходе очередной выброс силы, уже чувствую эти волны, но все еще не понимаю — как с ними совладать.

Конь бил копытами и метался, я быстро сделал шаг, успел схватить его за шею и прижал к себе, а точнее сам прижался. Он удивленно косился на меня, дергал за поводья, но я не отпускал. Гладил и чесал, шепча на ухо, что он самый красивый, самый умный и вообще просто солнышко. Конь недоверчиво прислушивался к новым ощущениям. Я первый человек, которые не пытается задушить, задавить, заставить.

Казалось, мы простояли тысячи лет, тугие волны проходили сквозь нас, с удивлением понял, что это медленный стук его огромного сердца. Сперва это как метеоритом по голове, но когда он успокоился, стало легче, а я не забывал гладить его и шептать какой он замечательный, даже когда не видел и не чувствовал его рядом.

Всё закончилось внезапно, даже не помню, как вышел из конюшни и добрался до постели. Да и зачем, если всё закончилось хорошо?

Глава 7

Есть! Получилось! Буду краток, слушайте. Понятия не имею, как это относится к нашей истории, но это все, что удалось узнать. Пока что.

* * *

Солнце едва заблестело в мокрых от росы крышах домов, не все петухи еще заняли свои певчие позиции, а Лагир уже был на ногах. Выгнать корову и овец к стаду нужно заранее, и это только начало дня. Уже два года как умерла его мать, проклятая болезнь измучила её, вся работа по дому легла на плечи мальчика. Отец часто повторял, что в его годы он уже работал на тракторе, а уж для работы по дому девять лет — возраст предостаточный.

Когда дрова и вода были разнесены домой и в баню, сарай вычищен, а навозная куча пополнилась, можно было считать, что утренняя разминка перед работой закончилась.

Лагир всегда действовал методично, стараясь превратить всё в интересную игру. Сегодня он управился всего за час, чем был необычайно доволен. Вода из ведер не выплеснулась ни разу, только одно полено скатилось с тележки, когда он торопился к бане, минус очко. Но это ничего, зато дров получилось набрать даже больше, чем обычно.

К шести часам утра с рутиной было покончено, куры накормлены, яйца собраны, пришло время заняться, как называл их Лагир, особо важными делами. Например, покосить на вечер, молодой теленок очень прожорлив. А еще готовить сено на зиму. И желательно все это сделать до полуденного солнца, в таком пекле работа кажется адом.

Лагир взлетел по ступенькам крыльца, но мимо комнаты отца прошел на цыпочках. Тот работает сутками, днем в колхозе, как и все мужчины, а ночью в городской библиотеке, единственной на многие километры. Правда Лагир не понимал, кому хочется читать ночью, да еще и так далеко от дома, но отец временами привозил ему какой-нибудь подарок из города, чаще всего книгу, и это его устраивало. Это были хорошие дни. Но были дни и плохие, когда отец возвращался домой сердитый и пьяный, в такие дни Лагир привык держаться тихо, потому что единственным подарком отца могла оказаться затрещина.

После смерти матери такие дни стали особенно частыми. Как раз такой был и сегодня, но прокрасться мимо комнаты ему не удалось. Дверь распахнулась, Лагир понял, что попался.

Отец кивком велел ему войти, и тот не противился. Мальчик знал, что сейчас последует разговор, всегда следовал, но конец разговора мог быть любым.

— Сядь, Лагир, — указал отец на стул рядом с кроватью. — Сколько тебе лет?

— Почти семь, — тихо ответил сын.

— Почти семь… В твои годы я уже вовсю помогал своему отцу, работал в колхозе.

Мальчик очень хотел скривиться и закатить глаза, но знал, что от взгляда отца не ускользнет любая мелочь.

Отец неожиданно усмехнулся, сказал загадочно:

— В семь лет он научил меня играть в карты. Ты знаешь, что такое карты?

— Мама не любила, — начал он, но отец передразнил.