Черный дневник. Книга первая (СИ)

— Правда в том, ваша милость, что я, скорее всего, убил человека, который проник в мою комнату преследуя единственную цель, не воспротивиться которой я, по понятным причинам, не мог. Он попытался убить меня, но с божьей помощью, мне удалось выжить, правда ему пришлось умереть. Ну, тут уж, сами понимаете…

— Ложь, — воскликнул Герцог, — там было найдено только одно оружие, ваше! Сэр Тормах был безоружен!

— Тишина! — грянул Густобровый, шепнул что-то Одноглазому справа от себя, который непрерывно водил гусиным пером по желтому пергаменту, тот кивнул.

Густобровый продолжил, когда требование было выполнено:

— Виконт… Вы пытаетесь укрыть правду за витиеватой речью. Это вам не удастся, смею заверить. Что касается вашего, Герцог, замечания… Граф, это правда, что нашли только одно оружие?

Рэнье тяжело вздохнул, виновато скользнув по мне взглядом.

— Правда, ваша милость. Когда мы вошли в комнату, Альнар лежал без сознания, а сэр Тормах мертвым.

— Вот как?

— Так точно, ваша милость, — подтвердил я, делая себе пометку говорить лаконично и вкрадчиво. — На моей голове до сих пор есть большое шишкообразное доказательство того, что меня подставили.

Большеухий неожиданно предостерег, ткнув в мою сторону скрюченным пальцем:

— Остерегитесь, виконт! Уж не хотите ли вы сказать, что в этом замешан Герцог? Советую воздержаться от подобных заявлений…

— Заметьте, — улыбнулся я, — не я это предположил. Более того, я ни на кого пальцем не указываю и не призываю к ответу. И руководствуясь презумпцией невиновности прошу о том же.

— Что? — переспросил Большеухий. Одноглазый тоже поднял взгляд, отложив перо в сторону.

Так. Я думал этот термин был сформулирован еще во времена Платона, ну, или где-то там…

— Пардон, ваша милость, — извинился я. — Пробел в образовании… Прошу вас не спешить с выводами на мой счет.

Густобровый отмахнулся, мол, это лишнее. Сказал ровно:

— Второе обвинение, так же со стороны Герцога. Граф, вы знаете, в чем вас обвиняют?

Граф кивнул нехотя, а я мысленно отругал его… Сказать, что знаю, это почти согласиться с обвинением. Более того, если судья неправильно сформулирует обвинение, то доказать невиновность будет проще простого.

Большеухий, будто читая мысли, уточнил:

— Герцог утверждает, что вы укрываете двух убийц, сэра Альнара и своего сына виконта Аарона. Так ли это?

— Нет, ваша милость. Сэр Альнар мой гость, поэтому он здесь.

Я нагло вклинился, стараясь не пропускать такие мелочи, а то Одноглазый снова начал что-то строчить.

— Прошу учесть для протокола, вина моя не доказана. И потому слово «убийца» применительно к виконту Альнару, то есть мне, — преждевременно и ложно! Да-да, запишите!

— Я делаю вам замечание, виконт! — злобно сказал Большеухий, но Густобровый снова что-то шепнул Одноглазому, а тот едва заметно кивнул.

— Что касается моего сына, — продолжил Рэнье, когда убедился, что судьи готовы слушать, а я больше не лезу со своими замечаниями. — Во-первых, я не имею ни малейшего понятия, где он. Во-вторых, не несу ответственности за его поступки, и, в конце концов, с какой стати Аарона называют убийцей? У них была дуэль…

— На которой он использовал магию! — взбесился Герцог. — Это не просто убийство, своим поступком он покрыл позором весь ваш род и всё рыцарство!

Рэнье схватился за рукоять меча:

— Всё, хватит! Еще хоть слово…

— Кем вы себя возомнили, Рэнье? — с отвращением плюнул Герцог. — Кто вы такой, чтобы я марал о вас руки?

Одноглазый рявкнул:

— Тихо! Мы выслушали ваши позиции и скоро примем решение, но нам нужна тишина!

Я подошел к Графу, спросил шепотом:

— Может им стоит намекнуть на возможность решения вопроса силовым путем?

— Думаю, Герцог об этом уже позаботился…

Мы отошли к нашим, Граф сказал в пол голоса:

— Вот он, тот самый сэр Блад.

— Это тот, что с двуручным мечем? — уточнил Родгар.

— Он самый, — подтвердил Рэнье.

Я осмотрел Блада и подленькая мысль о том, что слава богу не мне с ним драться, посетила голову. Вероятно, на лице отразилось это умозаключение, Сафир весело ухмыльнулся:

— Ничего особенного… Чем уверенней в себе противник, тем больше шансов на то, что он ошибется.

Я подумал, что вообще-то подобное утверждение верно и для самого Сафира, но промолчал, я ж мудёр.

Везарх протянул свой меч Сафиру, сказал уважительно:

— Тебе пригодится.

Сафир скептически осмотрел меч. Я вспомнил, что он как-то говорил мне, лучшее оружие это то, которое держит твой противник. Думал откажется, но Сафир проявил не свойственную учтивость, взял и даже поблагодарил.

Нас подозвали судьи, мы с Графом вынужденно подались вперед, я напрягся, чувствуя, что-то упустил, редкое ощущение, которое можно назвать интуицией или чуйкой, но я ему всегда доверял и не зря. Густобровый смотрит сурово, как и полагается государственному деятелю, будь то король, судья или чиновник рангом поменьше. Одноглазый опять уселся молча, заговорил Большеухий:

— Поскольку слова ни одной из сторон не могут быть доказаны, мы приняли решение решить спор поединком. Ответствуйте, вы будете биться сами или вассалы решат ваш спор?

Герцог фыркнул громко, чтобы слышали все: