Черный дождь 3

Капля угомонилась и пошлепала к центру поселка. Я так понимаю, поздороваться со своими старыми друзьями. Хм, я стоял босиком, черными щупальцами ног, на ледяном камне и чувствовал себя довольно комфортно. Ничего не мерзнет. Неплохо, хоть и выглядит довольно странно. Внезапно совсем рядом я услышал писклявый голос, который что–то наставительно рассказывал. Кто это? Аккуратно, пытаясь не издавать шума, заглянул за большой камень. Моим глазам предстала забавная картина. Старый, потрепанный зубан, опирающийся на длинную колотушку, с драматическим видом рассказывал нескольким новым блестящим зубанам легенды и законы этого общества. Молодежь слушала внимательно, не отводя глаз от учителя. У некоторых от волнения были открыты рты.

— …и украла злая богиня Кацындот народ Зубанов у Параволка. Обманом заманила их в ад, который называла Склад!

— Ох!

— И мучила их, и заставляла сидеть на полке целыми днями, не двигаться! А кто двинулся, запрещала драться и кусаться!

— У–у–у–у!

— Узнал об этом Параволк. Пришел и спас Зубанов! Победил злую Кацындот и заставил ее служить себе и ворвань приносить. Суставы там чинить. А если было холодно, то греть ему лежанку. Но злая Кацындот предала его, подсыпала в ворвань сонное зелье и сбежала!

— Р–р–р–р!

— Все Зубаны отвергли ее, кроме Шамана. Он всегда был самым мерзким и вредным Зубаном. Он ослушался отца своего Параволка и примкнул ко злу. И за это назначила его Кацындот повелителем Склада. И было у него шесть ног. С тех пор число шесть — плохое число.

— А–а–а!

— И может теперь Зубан ходить на двух ногах, и на четырех может, и на восьми может. Даже на трех может, если лапу повредит. Но на шести — нельзя!

Все новенькие зубаны одновременно посмотрели вниз, пересчитывая свои лапы. Учитель смотрел на них благосклонно. Ветер шевелил птичьи перья, примотанные к его голове.

— Оставил Параволк нам две заповеди, — продолжил он. — И с тех пор народ Зубанов свято следует им. Какая первая заповедь, кто ответит?

Зубаны заголосили, защелкали и заклацали челюстями.

— Правильно. Не может быть Зубанов больше десять раз по десять десятков и так три раза. Меньше можно. А вот больше нет. А какая вторая заповедь?

Снова щелканье и визг.

— Правильно! Не нападать на людей ради забавы. А нападать на них только ради грабежа и пропитания.

Я чуть не закашлялся. Зубаны повернулись на звук, увидели меня, завизжали и стали бегать вокруг. Учитель же с трудом встал на одно колено и склонил голову:

— Владыка.

— Приветствую тебя, о мудрый учитель, — сказал я ему. — Встань, мой дорогой, я вижу, ты терпеливо вдалбливаешь хоть каплю ума в эти бестолковые головы.

Старый зубан радостно посмотрел на меня.

— Всё так! Всё так! Спасибо, владыка! А ну быстро все сели на место! — крикнул он на новеньких.

Те испугано, спотыкаясь и сталкиваясь, побежали назад.

— Урок окончен. В следующий раз я расскажу вам историю нашего исхода и Великого Раскола. А теперь бегите в пещеры и расскажите всем, что прибыл Параволк. Если встретите кого–нибудь из краснопузых еретиков, убивайте их без жалости!

Зубаны воинственно заорали и рванули к центру поселения.

— Друг мой, а что здесь происходит? Что за «ересь», почему уровень безопасности такой плохой?

— Владыка, у нас произошел Великий Раскол и Ересь. Но об этом лучше вам поведают наши старейшины. Пойдемте, я провожу вас.

* * *

Я шел за своим проводником и в некотором недоумении смотрел вокруг. Небольшие домики зубанов на склонах были разрушены, некоторые из них носили даже следы поджогов. Самих зубанов вокруг почти не было. Ну, это я еще мог понять, все–таки я попросил Одноглазого отправить мне тысячу, а это считай треть всего народонаселения. Но это не объясняло тут и там валяющихся железных конечностей и следов погрома.

Мимо пробежали два визжащих зубана, а за ними прошлепала Капелька. Мы подходили к основной пещере. Рядом, почти перекрывая вход, на земле сидела фабрика. Две ее лапы были вытянуты, вокруг них суетилось несколько роботов во главе с Кикичусом. Стучала кувалда. Увидев меня, Одноглазый встрепенулся и издал рёв сирены. Попытался встать, но лапы его не очень слушались. Зубаны посыпались на землю с возмущенными криками. Тогда он прекратил попытки и просто открыл свой рот–ворота. Я намек понял и пошел внутрь здания.

* * *

— Смерть краснопузым! — пропищал голос из–за закрытой двери.

— Мы должны поймать! Поймать и сожрать! — пропищал другой.

— Плохо, — пробасил голос Одноглазого.

— Вы должны помириться, — вещал Рохля. — Скольких братьев мы потеряли за эту ночь? Девяносто восемь? Девяносто девять? Сто?

— Гутен морген! — сказал я, заходя в приемную. — Что тут происходит?

На меня уставились несколько пар глаз.

— Отец, — коротко кивнул манипулятор Одноглазого.

— Оп–па, — сказали трое зубанов с длинными колотушками. Это явно были старейшины, они были выкрашены черной краской и носили шикарные кокошники из птичьих перьев.

— Наконец–то! — воскликнул Рохля.