Черный Дракон

Второй раз испуганная Рина подумала: «Лучше вернуться обратно». И снова всё исполнилось? Выходит, они вернулись в тот же подвал — обратно. Но в какое время?!

— Думаю, перстень слышит наши мысли, — осторожно сказала Рина. — Я подумала: лучше вернуться обратно. А вы?

— Я подумала то же, — прошептала Вета.

— И я! — пробормотала Виктория.

— Так, может, перстень ни при чём? — бухнула Вета.

— Как ни при чём? — рявкнула Виктория. — Сама погляди — мы же видим друг друга, а сидим явно под землёй. Кто же освещает? Он — Ал-Наг!

И Виктория вытянула руку. Действительно, перстень на пальце давал тусклый свет, которого вполне хватало, чтобы видеть ближайшее окружение. Но Вета не согласилась:

— Может, он и светится, но наше тройное совпадение мыслей — это же явная цыганская магия! — Она повернулась к Ринке: — Уж ты-то должна знать! Неужели бабушка не говорила?

Ринка помотала головой. Виктория вскипела. Кажется, обиделась за кольцо.

— Говори толком! Я в магиях не Копенгаген!

— Как же так? — съязвила Вета. — Ты же Хранительница магического кольца!

— Мама, говори короче! — взмолилась Ринка. — Мы можем задохнуться!

— Короче, есть такое цыганское поверье: если трое, не сговариваясь, пожелают в один миг одно и то же, их желание исполнится. Вот мы и пожелали.

— Так давайте пожелаем выбраться отсюда! — Виктория схватила всех за руки. — Раз! Два! Желаем!

— Не получится! — оборвала её Вета. — Желания должны возникнуть спонтанно. Сговариваться нельзя.

Виктория отпустила их руки и завалилась на землю. Кажется, этот всплеск энтузиазма отнял у неё последние силы. Мать снова обняла Ринку:

— Помнишь, бабушка всегда говорила, что с нами ничего не случится? И точно! Я попадала в такие переплёты — но вот, видишь, живая. Мы выберемся. И ещё помянем бабушку.

Ринка вздрогнула. С ней ничего не случится — но так говорила не только бабушка, но и Доминик. Какая же она идиотка! Как могла она поверить Глебу, что Доминик напал на неё?! Он же сказал: никогда не обидит, даже не рассердится. Хотя, впрочем, чего сердиться на дуру? Забрать у неё нужный аграф — и дело с концом. Ну а потом зачем обижать? Убить, как он сказал, и всё.

— Доченька! Викуша! — Вета ухватила одной рукой дочку, а второй подругу по несчастью. — Давайте помолимся! Позовём того, кому верим. Кому можем вручить свои жизни. Кто верит в Бога, прочтёт «Отче наш». Я вот не верю, но позову того, кого сердце зовёт в трудную минуту. Да-да! — Она посмотрела на дочь. — Позову Лёнчика. И ты позови, Иринушка, кого всегда зовёшь на помощь! Есть же и у тебя кто-то.

Ринка втянула остатки воздуха. Есть… В глазах защипало. Есть! И из последних сил она прошептала про себя: «Доминик!»

Что-то тёплое полилось по лицу. Или это были слёзы? Что-то огненное взорвалось в голове. Или это был позабытый След? Чёрный квадрат перед глазами осветился яркими немыслимыми цветами.

«Доминик!»

«Боренька!»

«Лёнчик!»

Женщины звали своих мужчин.

Но откликнулся только один.

— Где ты? — произнёс Доминик. Рина услышала его сквозь толщу земли, сквозь времена и преграды. — Где ты?

— Меня услышали! — воскликнула девушка.

— А меня — нет, — отозвалась Вета.

— И меня — нет… — прошептала Виктория.

— Тише! — Рина испугалась, что Зов прервётся. — Я же не знаю магии. Я только пробую!

«Доминик! — вновь позвала мысленно Рина. — Я где-то глубоко под землёй».

«Я чувствую тебя! — пришёл ответ. — Я стою над бывшим домом Беллы».

«Почему бывшим?»

«Его спалили. Заметали следы».

«В каком ты времени?»

«В том, где мы встретились вчера. Ты тоже здесь. Я держу След. Но ты очень глубоко. Ал-Наг мог бы перенести тебя в другое время. Но с такой глубиной ему не справиться».

«Что же делать?»

«Главное — не бояться. Я что-нибудь придумаю. Я вытащу тебя!»

«Я не одна. Тут мама и моя бывшая начальница по работе».

«Трое?! — Голос Доминика дрогнул. — Это хуже. Но не бойся. Я справлюсь. Скажи другое. Я ощущаю волну ненависти. Неужели это твоё чувство ко мне?»

— Нет! Нет! — вслух закричала Рина. — Это не я!

Она вскочила. Но, больно стукнувшись головой о невысокий потолок склепа, упала, постанывая и обхватив голову руками. Может, это последний шанс? Он говорит, что вытащит их. Но кто знает, удастся ли? Тогда случится самое худшее из всего в её жизни — она умрёт и так и не скажет Дракону…

«Я люблю тебя, Доминик! — мысленно произнесла она. Ей не хотелось, чтобы кто-то, даже мама, слышали её слова. — Я всегда тебя любила. И я согласна на всё, что ты сделаешь…»

Она хотела сказать, что подслушала, как он в гостинице проговорился, что должен убить её, но в этот миг в голове её возник ужасный гул. Связь прервалась. Ринка закрыла глаза. Боже, как больно! Ноги и руки загорелись, словно их сунули в огонь. Ринка разлепила веки — нет, с ней всё как было. Мать обнимала её, шепча что-то. С другой стороны её лихорадочно схватила Виктория:

— Что ты узнала? Я чувствую, ты говорила с кем-то мысленно. Как нам выбраться?

— Отстань! — отстранила её Вета. — Видишь, ребёнку плохо!

— Как отстань?! Не слышишь, что ли, наверху что-то взорвалось!