Черный феникс. Африканское сафари

Алвиш закатывается таким смехом, что вынужден притормозить машину. На заднем сиденье ему вторит Жоао.

— Зачем они делают себе такие страшные физиономии? — спрашиваю я.

— Для красоты, исключительно для красоты, — смеется Жоао. — Дело в том, что женщины макуа давным-давно отдают дань косметике. Таким образом они пытаются предохранить нежную кожу лица от здешнего жестокого солнца, которое жжет не только сверху, но и снизу, отражаясь и от белоснежного кораллового песка, и от зеркальной глади океана.

— Время, однако, уже давно помыться и предстать перед гостями во всей своей красе.

— А, это уж маленькая хитрость. Девушки наши, фрелимовские. Был уговор: если они встречают нас «несмытые», значит, на острове все спокойно, и мы можем ехать дальше. Если бы они открыли свои прекрасные лица, то это означало бы, что нас ждут неприятности.

Резкий поворот шоссе — и перед нами в отсвете тысяч разложенных вдоль берега костров предстал остров Мозамбик. На посеребренной лунным светом глади Индийского океана он казался сверкающим мириадами граней драгоценным камнем на серебряном подносе.

Завороженные этим зрелищем, мы притормозили. И почти тут же, очевидно отреагировав на появление передовой колонны ФРЕЛИМО, у переезда включились прожектора португальских военных объектов острова, высветив в ночи строгие очертания средневекового арсенала, зубчатые стены форта, брустверы укреплений, уходящих далеко в загадочный океан. Изгнанные с островов суахилийского севера еще в конце XVII века португальцы здесь, на юге, сохраняли свои владения вплоть до наших дней.

Длинный, почти трехкилометровый, но узенький, не дающий разъехаться и двум легковым автомобилям мост, соединяющий материк с Илья-де-Мозамбиком, не мог вместить и сотой доли людей, съехавшихся сюда со всей округи по случаю прибытия ФРЕЛИМО. Основная масса встречавших разместилась в лодках. Наверное, никогда еще мозамбикские воды, посещавшиеся мощными армадами галер, каравелл и фрегатов, не видели такого количества пирог, фелюг и доу. В каждой из них — оркестр и танцовщики, которые, размахивая факелами и не обращая никакого внимания на все усиливающийся прибой, выделывали в своих перебрасываемых с волны на волну суденышках хитрые антраша.

При въезде на остров — облаченные в соответствующие торжественному моменту одеяния колониальные чины. После обмена рукопожатиями и приветствиями португальцы предлагают представителям ФРЕЛИМО проследовать в губернаторский дворец. Там при закрытых дверях будет обсуждаться механизм переходного «разделения власти» между колониальной администрацией и освободительными силами, а также детали подъема флага ФРЕЛИМО над островом.

Глава шестьдесят первая

Флаг свободы над колониальным фортом. — Илья-де-Мозамбик — главный оплот проникновения европейцев в XVI–XVII веках в Африку. — Здесь многое было сделано «впервые». — Крепость Сан-Себаштьян — главный конкурент Форт-Иисуса. — Страшные тайны португальских казематов. — Ораторское искусство политкомиссара и наследие вождей-прорицателей. — Жоао рассказывает о целях национально-освободительных сил. — Мы победим!

…И вот я смотрю на флаг, высвечиваемый прожекторами на звездном бархате африканской ночи, и думаю о том, что, хотя провозглашение независимости Мозамбика еще впереди и флаг республики взовьется в небо Лоренсу-Маркиша лишь спустя шесть месяцев, 25 июня 1975 года, первую черту под почти пятисотлетним правлением Лиссабона в Восточной Африке правомочно провести именно здесь, на острове Мозамбик, на протяжении веков бывшем символом этого правления.

Португальцы кичились, что на Мозамбике ими многое было сделано «впервые». Именно против жителей этого островка впервые в истории Восточной Африки европейские колонизаторы употребили огнестрельное оружие и тем самым впервые запятнали кровью отношения между Западной Европой и Востоком. Затем Мозамбик стал первым постоянным поселением белого человека к югу от экватора, форпостом, откуда осуществлялось проникновение португальцев как в Африку, так и за океан, в Индию. Именно на этом островке появилось первое каменное здание, сооруженное белым человеком к югу от экватора. Симптоматично, что это — церковь, символизирующая столь характерное для колониальной политики Португалии единство креста и шпаги. Островная цитадель была и первым оплотом португальцев, испытавшим на себе всю силу национально-освободительного сопротивления африканцев. Так не признак ли исторической справедливости предоставить многострадальному островку счастье первому в стране встретить новое утро под флагом освободительных сил!