Чёрный феникс (СИ)

— Ещё… — попыталась вильнуть бёдрами, потому что мне болезненно необходимо было почувствовать движение возбуждённого ствола внутри.

— Так? — я вскрикнула от оглушающего глубокого толчка и сжала пальцами плед, когда он насадил меня на член ещё жёстче. — Так, малыш?

— Пожалуйста… Не останавливайся…

Я сходила с ума от быстрых несдержанных рывков, от хаотичных поцелуев, которые сыпались на плечи, шею и спину, от хриплых рыков мне в волосы. Обожаю, когда мужчина не сдерживается и тоже показывает голосом как ему хорошо.

Он гладил руками моё тело, задерживаясь на груди, лаская затвердевшие соски подушечками пальцев до лёгкой боли, которая заставляла меня только сильнее сжиматься вокруг члена.

Шептал какие-то пошлости мне на ухо, натягивая волосы жёсткой хваткой, прерываясь на медленные движения между моих ног, от которых я ёрзала и пыталась насаживаться в прежнем темпе.

Каждое новое движение вызывало волны мурашек в моём разгоряченном теле, заставляло сжиматься приятными чувственными спазмами и кусать губы, пока я не ощутила пальцы мужчины во рту. Он скользнул глубже по языку одновременно с ярким мощным толчком, от которого я упала на живот.

А дальше всё перешло на новый уровень какого-то максимально яркого удовольствия.

Его пальцы и член поймали одинаковый ритм, мужчина навалился на меня своим весом, каждым проникновением вдавливая меня сильнее в крышу. Я приподнимала бёдра, чтобы он мог войти глубже, а мужчина вбивался с такой силой, что мне оставалось лишь прикусывать его пальцы и раздвигать ноги шире, жмуря глаза и чувствуя, как новая лавина чистого наслаждения начинает набирать обороты, затягивая меня всё глубже в пучину сладкого кайфа.

И я чувствую себя самой порочной грешницей во всё мире, когда вылизываю его пальцы, а моя смазка оставляет пятна на пушистом пледе.

Глава шестая. Рокси

Мужчина вбивается в меня до протяжных громких стонов, до прокусанных губ, когда от отнимает ладонь от губ и скользит ниже по телу, сжав грудь болезненными тисками, до безумно острых ощущений во всём теле, стоит члену выскользнуть и задеть головкой клитор при следующем движении.

Я сама увожу руку назад, обхватываю ствол пальцами, пачкая кожу влажностью, и направляю его обратно внутрь, чтобы в следующую секунду разгореться ещё сильнее.

Его хватает только на парочку дразнящих медленных движений, когда член едва не выходит, чтобы после сантиметр за сантиметром скользнуть до основания, когда мужчина вжимается в мои ягодицы пахом — после он переходит на грубые резкие толчки, которых мне так не хватало.

Не могу больше. Не могу.

Срываюсь с глубокого обрыва, когда миг свободного падения слишком быстро сменяется жёстким ударом возвращения в реальность.

Мне настолько не хочется, чтобы мой полёт заканчивался, что я ныряю пальцами к чувствительной точке, осторожно продлевая подушечками момент беспомощного удовольствия, пока мужчина после своего пика продолжает медленно двигаться, позволяя нашим сердцам вернуться к прежнему ритму.

Мне кажется, моё заново начало стучать после краткосрочной остановки.

Валяюсь на животе, прижавшись щекой к пледу, потому что сил не хватает даже на простые движения. Мужчина перекатывается на спину, тянется к салфеткам и использует их на себе, после чего осторожно стирает последствия нашего на двоих безумия с моей кожи.

— Твою мать… — тихо, но мне удаётся расслышать. Кажется, до него только дошло отсутствие латексного барьера.

— Расслабься, я на таблетках, — спешу успокоить, ни капли не краснея от его слегка растерянного взгляда, который направлен на всё ещё голую ниже пояса меня. Есть у меня такая особенность — после первого секса с мужчиной испаряются все крупицы существовавшего до этого смущения. — Ничем не болею, проверяюсь регулярно, надеюсь услышать это же от тебя, — мысленно дала себе оплеуху. Это надо же было забыть о защите.

— Свежая справка в бардачке валяется, — теперь он довольно улыбается и поправляет на мне платье, закрыв обнажённые ягодицы подолом. — Соблазняешь тут своими видами.

— Хочу пить, — мне, наконец, удалось хотя бы сесть. Вставать на ноги я до сих пор не решаюсь, потому что могу не удержаться и рухнуть обратно на колени. Будет неловко.

Я осушаю сразу два пластиковых стаканчика подряд. Плед перетаскиваем к стене, чтобы можно было удобнее расположиться — я между крепких мужских ног облокачиваюсь на твёрдый раскаченный торс, а он упирается в стену сзади и кормит меня маленькими виноградинками.

Рассказываем друг другу о первых татуировках, делимся реакцией родных на это. Мужчина удивляется тому, что моя «классическая» бабуля спокойно реагировала на все изменения. Забавной была только её первая реакция.

Я тогда сделала небольшую руну на щиколотке за пару недель до и по дурости забыла в один прекрасный момент надеть носки, когда её навещала летом. Это не первая моя татуировка, остальные просто были на тщательно скрываемых местах, поэтому я и не придала значения этому событию — почти сразу забыла, что у меня там вообще что-то есть.

Мне она казалась несущественной.