Чёрный фимиам (СИ)

И тогда Эша смалодушничала. Уступила деспотичной воле. Приняла её. Стала не сестрой, но тенью неизменной спутницы. Покорной и благодарной. Брата это устроило. Никогда в жизни Эше не было так страшно, как тогда. И никогда ей не было так одиноко, как теперь. Она знала, что Сингур умирает. Она страшилась его потерять и в то же время ждала, когда это произойдет. Она устала его бояться. Того, чем он стал.

Девушка думала, он может её убить. С той же яростной страстью, с какой опекает, и даже во имя этой страсти. Она знала, что он опасен. Знала, что быть с ним рядом – всё равно, что бросать и ловить остро отточенные ножи. Нельзя забавляться до бесконечности. Однажды ты устанешь или зазеваешься, и нож вонзится в тело. Убьет ли, покалечит ли – неизвестно. Но уж точно сделает больно.

Всё это Эша знала. Однако в память о том, давно сгинувшем, Сингуре она любила этого. И хотя человек, который находился сейчас с ней рядом, уже давным-давно не был её братом, девушка не могла ни бросить его, ни сбежать. Но она по-прежнему иногда спорила. Хотела достучаться до него. До того, что еще оставалось им. Он будто бы слышал и даже сдерживался. Он выглядел почти прежним. Почти Сингуром. Увы, Эша знала: это лишь видимость.

* * *

Пэйт растерянно хлопал глазами.

– Ты понял? – спросил его Сингур. – Всё понял, что я сказал?

Старик потёр лоб и повторил:

– Я поставлю все деньги на тебя и встану поближе к считарю. Когда бой закончится, я сразу же иду забирать выигрыш. Выхожу с площади и отдаю деньги Гельту, – балаганщик кивнул на внучка.

Мальчишка глядел обиженно, исподлобья. Когда стало понятно, что бой ему не глядеть, а вместо этого как дураку околачиваться на площади, ожидая деда, он надулся от досады и теперь всем видом показывал, сколь сильно оскорблен.

– Гельт, что делаешь ты? – повернулся Сингур к пареньку.

– Я бегу к синим лестницам, оттуда – через улицу белых домов, затем – по голубым лестницам, зеленым и там отдаю деньги Алессе.

– А я, – не дожидаясь, когда к ней обратятся, выпалила девушка, – забираю кошелёк и через жёлтые дома спускаюсь к балагану. Эгда с Хлоей собирают кибитки, деда и Гельт уже будут здесь, когда я прибегу, мы сразу уезжаем.

Сингур кивнул:

– Да. И мы в расчёте. Я ничего вам не должен. Вы сами по себе. Мы сами по себе.

Пэйт стиснул в кулаке бороду и сказал только:

– Опасно…

Его собеседник пожал плечами:

– Не особо. Если всё сделаете, как говорю, и не будете мешкать.

Пэйт вскочил и забегал туда-сюда в сгустившемся полумраке.

– Послушай, рисковое дело-то. Может, нанять каких охранителей?

Сингур хмыкнул:

– Каких? Тебя тут никто не знает, ты тоже никого не знаешь, а выигрыш понесешь такой, что на месте охранителей я бы тебя уложил в первой же канаве. А может, и на площади прямо. Нужен ты им, охранять тебя.

Пэйт замер. В нём в непримиримой схватке сошлись страх, здравый смысл и жажда наживы.

– Ты так уверен, что я получу этот выигрыш, что…

– Ты получишь этот выигрыш, – спокойно сказал Сингур. – Но можешь и не рисковать. Я просто предложил. Если хочешь. Если нет…

Эгда смотрела на брата со страхом и надеждой одновременно. Если он поставит все имеющиеся сбережения и Сингур вправду одержит победу, они получат столько денег, что без труда найдут близняшкам хороших мужей, купят новые добротные повозки... Заживут припеваючи!

– Лишнего с собой не тащите, – посоветовал Сингур, подавляя зевок. – Если вдогонку пустятся, вам барахло только помешает. Я б на твоем месте всем по лошади купил, а кибитки бросил.

У Пэйта сердце подскочило к горлу. Ввязывается же он на старости лет, дурень плешивый! Его собеседник словно почувствовал эти опасения и изрёк:

– Если боишься, лучше вовсе не браться. Страх – плохой помощник.

– Деньги нужны, – хмуро ответил Пэйт.

– Это да, – согласился вальтариец. – Деньги всегда нужны.

– То-то и оно.

Сингур покачал головой:

– Не дрожи. Я вижу дорогу. Если всё сделаете, как сказано, ничего вам не грозит, кроме отбитых об сёдла задниц.

Алесса и Хлоя захихикали.

– Бой послезавтра. Лучше озаботься лошадьми.

Балаганщик мрачно кивнул, но потом не удержался и спросил:

– А почему тот, второй, не приходил к тебе? Сальха. Мог бы перебить цену Лароба…

Эшин брат усмехнулся:

– Зачем? У него самый сильный уличный боец в Миль-Канасе, а, может, и во всей Дальянии. Он в нём уверен. А меня знать не знает.

– Лароб рискует, – поёрзал Пэйт.

В ответ Сингур равнодушно пожал плечами и повторил:

– Не особо. Как и ты. Просто он об этом не знает.

Старик опять подёргал себя за бороду и спросил:

– А чего ты так уверен, что можешь свалить Сальхиного бойца? Он вон, говорят, здоровый как бык.

– И что? – спросил мужчина. – Вепрь тоже был здоровый.

– Но Сальхин боец бил Вепря! – возразил Пэйт.

– Дак чего ты тогда волнуешься? – удивился вальтариец. – Я ж его тоже побил.

– Тьфу! – балаганщик сел. – А если этого не побьёшь? Чего ты так уверен?

– Побью, – успокоил его собеседник. – Сиди ровно, спи крепко, не дёргайся. Я любого побью.

В ответ на это бахвальство кособокая Эгда только неодобрительно покачала головой, а Хлоя, Алесса и Гельт с восхищением переглянулись.

Глава 6