Черный Георгин для Королевы

- Около ворона я увидела рыжую женщину с младенцем. Она вновь стала видимой. -Отдайте ребенка моей сестре, сами садитесь ко мне.

- Нет-нет! Я не удержу малыша! - Я пугливо покачала головой, замахав руками. Я и сама-то еле держусь.

- Тогда. - Шонго повернулся к Скальсгаарду. Лицо того скривилось, будто лимон проглотил.

- Младенца не возьму, - отрезал.

- Может, кто-то из вас уже сообразит, какова серьезность сложившейся ситуации? - не выдержал ворон, повышая на нас голос.

Но я и правда боялась, что не удержу малыша. А вдвоем с кем -то и вовсе никогда не ездила верхом. Дракон же явно не хотел слушать всю дорогу крики бедняжки у себя на руках. Можно было бы оставить ребенка у матери, но тогда места им вообще не останется. Шонго будет неудобно держать поводья.

- Пусть рыжая садится ко мне. А ты возьмешь сверток, - великодушно предложил Скальсгаард.

С недовольством взяв орущий сверток в руки, Шонго настороженно заглянул в пеленку. Малыш закричал пуще прежнего. Скальсгаард усадил застывшую женщину перед собой, а я бегом вернулась в свое седло, и мы поспешно продолжили свой путь, увеличивая расстояние от оставшейся одурманенной компании.

Однако через несколько километров, Скальсгаард резко остановил коня, повернувшись к Шонго.

- Пернатый, ты можешь его успокоить или нет?! Чего он орет всю дорогу?!

- Вот и взял бы сам, - огрызнулся тот в ответ. - Думаешь, так легко успокоить ребенка? Это тебе не мечом махать, тут нужен правильный подход...

- Ему явно не нравится твой запах, - продолжал наседать блондин. - Мерзкие перья пахнут мокрой псиной.

- А уж от твоей чешуи небось и вовсе бы задохнулся, - не остался в долгу ворон. - Рыбой ты пахнешь, если еще не понял.

О Боги. Они что, серьезно?

Ноздри Скальсгаарда гневно раздулись.

- Давай сюда сверток. - Он помог рыжей спустится вниз, и забрал у ворона сверток. Мать и ребенок поменялись местами.

Крохотный комок в здоровенных ручищах мужчины смотрелся крайне умилительно. Откинув пеленку, блондин наклонил лицо к плачущему малышу. Бедняжка надрывался и уливался слезами. Белые пряди соскользнули и заструились вниз, прямо по малышу.

- Shaanun gorha ibe rvo, - проговорил он странные слова над малышом.

Его голос на незнакомом языке звучал еще глубже и ниже, с легкой хрипотцой. Меня аж проняло до мурашек.

К всеобщему изумлению, плач тут же прекратился. Вытащив крохотную ручку, младенец ухватился пальчиками за длинную прядь и начал усиленно агукать.

- Ste bena, - успокаивал голос блондина.

- Прикосновение магии в таком возрасте опасно, - раздраженно бросил Шонго.

- Никакой магии, - снисходительно ответил ему император драконов. Уголки его губ дернулись в усмешке. - Всего лишь правильный подход, как ты заметил.

Глава 18

До Хорсы было еще несколько часов верхом на лошадях, но мы сделали привал в небольшом прилеске. Малыш, накормленный и приласканный матерью, сладко спал в своем свертке, а если начинал беспокоиться, то Скальсгаард опускал на его сморщенное личико свою ладонь, шептал на незнакомом языке странные слова.

- Язык драконов, - тихо пояснил мне Шонго. - Но слов я не понимаю, этот язык не поддается изучению простыми людьми.

- А ты был простым человеком, Шонго? До встречи с Ровеной, разумеется.

- Я и сейчас обычный человек. Просто разумею чуть больше остальных.

- Зачем Ровене нужен был ученик? - полюбопытствовала я.

- Да не нужен был в общем -то. Я напросился сам.

- И она так просто согласилась?

- Не просто, - жестко отрезал он, и отвернулся, принявшись ковыряться в нашем ларе.

Я хотела еще порасспрашивать, но настроение ворона резко изменилось. Стало пасмурным, а взгляд давящим и острым, как лезвие бритвы. Дракон, как обычно, всячески игнорировал мое присутствие, и поэтому я разговорилась с Мальвой, так звали рыжеволосую беглянку. После спасения та оказалась более словоохотливой, и даже призналась, почему за ее ребенком гнались воины герцога Г отлиха.

Она рассказывала про быт в Плосне, про свою жизнь. Все свое детство она работала на полях, а как достигла шестнадцати - ее забрали в замок работать на кухне. Родителей у нее не было, и заниматься будущим девушки, искать ей подходящего мужа, и так далее было некому.

Из-за работы Мальву почти не было видно, она целыми днями намывала жирные котлы и погоревшие сковородки. Из кухни плавно перетекала в свою крохотную коморку, которую делила с другой кухаркой. Так проходили ее дни в замке.

Как выяснилось, сейчас ей было всего двадцать пять, но выглядела она на все сорок. Уставшая, измученная ежедневной рутиной на мойке в кухне герцога, она медленно, но верно превращалась в старуху.