Черный Георгин для Королевы

Мне нужно уходить отсюда, я не могу торчать в его дворце. Да и на каком основании? Его невеста (статус красавицы Даллиры царапнул мою душу) того и гляди мне яду в тарелку с едой подсыплет, хоть и постоянно улыбается своей дежурной улыбкой.

Мы, женщины, такие вещи чувствуем всем своим нутром. С чего ей меня ненавидеть, я не понимала. Ревность? Вряд ли. Со Скальсгаардом я почти не виделась за все это время, уже скоро начну забывать, как он выглядит. С нами он никогда не разделял трапезу, Сольвен сказал, что его брат вечно занят.

Иногда меня обуревали сомнения по этому поводу. Да, он поверил мне и перестал люто ненавидеть, но и ничего, кроме презрения и снисходительности я в нем не вызывала. Человек с другого мира. Без какой-либо магии, внушительного послужного списка и древнего рода. Не стоящая его внимания. Так чего Даллире переживать?

Все свои ненужные мысли о молодом горячем драконе я выбросила из головы. Более того, они вовсе исчезли во время последней аудиенции.

Его нашла в восточном крыле, здесь днем всегда свежо и прохладно. Рассеянный свет мягко очерчивал великолепие дворца из светлого камня, пастельных цветов мебель и богатую золотую лепнину. Вышагивая по широкому коридору, я то и дело останавливалась, чтобы выглянуть в окно от пола до потолка и посмотреть на уютный залив или вдохнуть аромат диковинных ярких цветов в глиняных кадках.

Когда я дошла до кабинета, где, как уверял Сольвен, император пребывал чаще всего, всю мою смелость мигом вышибло. Мне было волнительно увидеть его, выдержать его пронзающий насквозь взгляд. Чувствовать его мощную энергетику, от которой смывало волной, заставляя захлебываться. Наверное, древнюю магию тяжело воспринимать обыкновенному человеку. Поэтому он так на меня действовал. Другого объяснения нет, потому что характер у молодого дракона совершенно невыносимый.

Однако и торчать под его дверью, вызывая недоумение придворных, тоже глупо, поэтому я все же нашла в себе силы громко постучать в дверь.

- Войдите, - раздался его низкий голос с легкой хрипотцой.

Встряхнув волосами, я сбросила наваждение и решительно вошла внутрь. Скальсгаард сидел на стуле с высокой спинкой (я бы сказала троне) перед громадным рабочим столом, на котором ворохом лежали бумаги. Сразу вспомнились мои первые дни в Морванне, когда я, офигевая от происходящего, отменяла намеченные Ровеной казни.

При виде меня он откинулся на спинку стула, выражение его лица при этом осталось таким же непроницаемым. Серебристые волосы, как обычно, струятся по плечам, на одной стороне тонкая косичка. Широкие рельефные плечи и крепкая шея, вплоть до подбородка, усеяны рунами, они выглядывают и в вырезе рубашки на груди. Интересно, что они означают? Смятый камзол валяется на пуфике, брошенный самым небрежным образом. Здесь, в своей рабочей обстановке, ему не нужно выдерживать все правила этикета. Император становится обычным уставшим мужчиной, у которого остыл чай в фарфоровой чашке, позабытый на краешке стола.

Однако его усталость не особо вязалась с резким и неприветливым тоном.

- Чего тебе? - спросил он, глядя на меня недобрым взглядом.

О, как же надоело. Как будто я по -прежнему враг номер один.

- Я хочу домой, - ровно ответила ему.

Целую вечность он молчал, что-то обдумывая в своей голове. Все это время не сводил с меня глаз. Затем, отложив бумаги в сторону, Скальсгаард встал из -за стола и не спеша подошел ко мне. Встал так близко, что мне пришлось задрать голову, чтобы видеть его лицо. В зеленых радужках теперь могла легко рассмотреть темные крапинки, из -за которых цвет зрачка казался похожим на яркую листву.

Он тоже меня рассматривал, и даже поимел наглость цепко ухватить пальцами за подбородок и повертеть в разные стороны мое лицо.

- Красивая... - медленно прокомментировал осмотр.

И хоть меня раздражала такая фривольность, я не оттолкнула его руки. Более того, даже слегка растерялась от внезапного комплимента. Но больше всего оказалась поражена переходом его резкого тона к столь непривычно мягкому и задумчивому.

- Это лицо Ровены, - пожала плечами, не зная, что ответить.

- Нет, это ты. Ее лицо не было таким красивым.

- Эмм, спасибо. Я не понимаю, к чему ты.

- Странно, что я не заметил. Вы с ней совершенно разные.

И мы опять оба замолчали, стоя друг к другу так непозволительно близко. Большим пальцем своей руки он очертил мою скулу, а затем прошелся грубоватым движением по нижней губе, отчего кожу в этом месте сразу начало печь.

От его дурманящего запаха у меня закружилась голова, и я пошатнулась, но он поймал меня за талию, удержал, чтобы я не обмякла. Да так и оставил руку на месте. Сжал меня словно в железных тисках и притянул к себе, заставляя сердце безумно грохотать и оглушать.

Одежда здесь совсем не такая плотная, как в Морванне. Сольвен говорит тут нет зимы или холодов, только вечное тепло. Поэтому и ткани, используемые для пошива, выбираются совсем другие. Тончайшие, легкие и воздушные.