Черный Гетман

Тем временем в зале начинался допрос. То что эти люди были связаны с Душегубцем, теперь не оставаось ни малейших сомнений, В злодее, которого взял Измаил: мужичонке в дорогом, но грязном кафтане, со всколоченой бородой Ольгерд с ходу признал того самого замошенского разбойника, который в прошлом году, чтобы сохранить свою жизнь и попасть в отряд к Дмитрию, зарезал пленного крестьянина. Ни Ольгерда ни Шпилера тот со страху не узнал, сидел со скрученными за спиной руками, вжавшись в стену, и пучил глаза.

— Где Душегубец? — рявкнул, чтоб сразу ошеломить, Ольгерд.

— Не ведаю, господин, — плаксиво ответил разбойник.

— Здесь он был? Когда?

Получив от Шпилера крепкий пинок под ребра, допрашиваемый стал отвечать быстрее и подробнее.

— Третьего дня пришел, в хате отсиживался.

— Когда ушел?

— Незадолго до того, как вы появились.

— Коней где прячете?

— Внизу, под холмом, Кожемяцкая слобода, там у лошадника на подворье и оставляем. А сюда огородами поднимаемся.

— Куда Душегубец поехал? Отвечай, не то убью!

— Вот те крест святой-истинный, пан-господин, знать не знаю, ведать не ведаю. Душегубец нам никогда ничего не рассказывает! — в ужасе зачастил разбойник. — Не убивай, пан-господин, все что знаю расскажу!

— И что же ты знаешь?

— Знаю точно, куда он Щемилу отправил.

— Куда же?

— На Сечь Чертомлыцкую.

— Зачем?

— Сам в толк не возьму. Душегубец приказал ему взять пару хлопцев, найти там какого-то слепого кобзаря, да жизни его лишить. Кричал, чтоб поторопились, пока у старого бабака язык не развязался…

— Этот лях, хозяин дома, Душегубца давно знает?

— Тоже не ведаю, господин. Мы сюда вещи, что подороже, привозим, он их продает заезжим купцам.

— Награбленное в подполе хранится?

— Ага, — кивнул разбойник.

Ольгерд обернулся к товарищам.

— Если дым рассеялся, поглядите внизу. Глядишь, чего интересного и найдете. А я пока с нашим паном Абданком потолкую.

Ольгерд сходил в сени, принес оттуда ведро, и с размаху плеснул всей водой прямо в лицо Черневецкому. Шляхтич дернулся, раскрыл широко глаза, и, отплевываясь, завертел головой. Придя в себя недостойный представитель гордого и прославленного рода запричитал, словно пойманный на карманной краже базарный воришка.

— Ой, лихо! Ой, не губите меня, пан пристав! Не виноват я, как есть не виноват. Те клятые злодзеи меня запугали, обманом в свои воровские дела втянули, пся крев! Я ведь, крест готов целовать, как узнал, что эти схизматики юезвинного монаха зарезали, сей же час с докладом хотел к воеводе бежать, да не поспел, вы раньше объявились! Все скажу, все верну, только не убивайте!

— Для начала выкладывай все как есть, — скомандовал Ольгерд. — А ты, — кивнул он в сторону первого разбойника, — если хоть звук издашь, будешь висеть на ближайшем суку…

Разбойник испуганно закивал головой.

Рассказ Черневецкого, перемежаемый жалобами на тяжкую шляхетскую жизнь в казацко-московитском Киеве, в целом подтвердил то, что Ольгерд уже узнал. Перед тем как покинуть воровскую хату, оставалось сделать три дела. Завершить обыск, решить судьбу пленных татей и окончательно определиться в дальнейших действиях.

Услышав оживленные голоса из комнаты, Ольгерд, оставив связанных сидеть у стены, пошел к товарищам, отправленным на проверку схрона. Как выяснилось, в подполе обнаружилась изрядная казна и неплохой арсенал.

— Что делать будем? — спросил Шпилер, вываливая на пол из мешка груду пистолей и сабель.

— Оружие — трофей законный, выберем, что кому требуется, — решил Ольгерд. А вот остальное нужно оставить, да воеводу о пойманных ворах немедля же известить.

— Здесь не только оружие и одежда, — вмешался в разговор Измаил. — есть ларец с драгоценностями и вот это. — он бросил на стол четыре тугих кошеля.

— Золото! — крякнул, не удержавшись Шпилер. — Да тут денег хватит на то, чтоб каждому по поместью купить. Нас четверо, и золота четыре кошеля. Как нарочно. Грех не поделить. Не в казну же отдавать, все равно приставы разворуют.

— Этот кошель у меня отобрали, — Измаил кивнул на туго набитый мешочек из хорошо выделанной кожи с затейливым вензелем. — я его обратно заберу по праву.

— Мне кровавые деньги без надобности, — отрезал Ольгерд.

Шпилер глянул на Сарабуна. Толком не пришедший в себя лекарь долго переводил взгляд с с кошелей на разбойников в соседней комнате. На его лице читалось отчаянье. В конце концов он, собравшись с духом, мотнул головой:

— Лгал римский кесарь, который сказал, что деньги не пахнут. Пахнут, еще и как. Это золото мертвечиной разит. Не могу я взяьб его чтобы платить за лекарскую учебу…

— В рыцарей поиграть решили? — усмехнулся Шпилер. — Ну, как знаете. Я брезговать не будую Да только не на себя потрачу разбойничье золото. Найму отряд, пойду на службу к князю Куракину, задам жару лиходеям на их же хабар…

Ольгерд, соглашаясь, кивнул. В куче вываленного оружия нашел два пистоля получше и длинный боевой нож. Вручил их Сарабуну:

— Оружие возьми, лекарь, не отпирайся. Тебе оно пригодится. Сам же возвращайся на Куреневку, теперь мне не до тебя.

Сарабун кивнул с неохотой, но трофеи принял.

— Что дальше? — спросил Шпилер.