Черный Город

Кассандра расположилась на последнем ряду сидений, давая мне понять, что отнюдь не горит желанием со мной разговаривать. Пилот, тоже чем-то недовольный (по-видимому, тем, что ему приходится работать в выходной день), не утруждал себя пространными ответами на мои немногочисленные вопросы и ограничивался большей частью междометиями. Поэтому, убаюканный однообразием пейзажа и монотонным гулом двигателя и к тому же измученный двумя бессонными ночами, проведенными на борту речного судна, я, сам того не замечая, стал клевать носом, а затем и вовсе крепко уснул, продолжая держать у себя на коленях навигационную карту бассейна реки Шингу.

В своем сне я бродил по такой сельве, в какой мне еще никогда не доводилось бывать раньше, — сверкающей и усеянной цветами, растущими справа и слева от выложенной камнями дорожки, как в ухоженном саду. Неожиданно неизвестно откуда прилетел красивый попугай с синими, красными и желтыми перьями. Он сел на ветку неподалеку от меня и ни с того ни с сего издал в этом оазисе тишины и спокойствия оглушительный крик. Я стал с интересом разглядывать его, и мне показалось, что голос этой крикливой птицы мне знаком… И тут вдруг выложенная камнями дорожка просела под моими ногами и я рухнул вниз, в какую-то глубокую яму, а затем резко взмыл из нее вверх, а попугай тем временем снова что-то закричал со своим своеобразным мексиканским акцентом.

Открыв глаза, я увидел, как нос самолета начал покрываться пеной и огромными каплями, а затем, к моему ужасу, большая масса темной воды реки Шингу закрыла почти все ветровое стекло. Все это свидетельствовало о том, что мы наконец-таки прибыли к месту назначения.

Когда самолет снова ударился о поверхность воды, я подскочил едва ли не до потолка и не ударился об него головой только благодаря тому, что меня удержал ремень безопасности. Удары поплавков гидросамолета о воду заставляли этот летательный аппарат трястись так сильно, что, казалось, он вот-вот развалится на тысячу кусочков. Кто-то снова что-то крикнул, но на этот раз без мексиканского акцента и гораздо ближе ко мне.

И хотя поначалу этот голос показался мне незнакомым, я в конце концов понял, кто это так исступленно кричит от страха.

Это был я сам.

11

Гидросамолет опять ударился о поверхность воды, едва-едва не задев огромный валун. Этот торчащий из воды камень внешне казался безобидным, но если бы наш гидросамолет, летящий на довольно большой скорости, хотя бы слегка задел его своими поплавками, от этих поплавков остались бы одни обломки.

Пилот пытался приводниться традиционным способом — против ветра, однако при этом получалось, что самолет летит и садится в одном направлении с течением реки, и течение это толкало самолет дальше, не давая ему возможности сбавить скорость и остановиться.

— Черт бы побрал!.. — воскликнула с последнего ряда сидений Кассандра. — Неужели у этой рухляди нет тормозов?!

Пилот в ответ снизил обороты двигателя и при помощи хвостового руля попытался заставить самолет сделать поворот, однако мощное речное течение неизменно заставляло нас двигаться в одном и том же направлении, и вскоре действия пилота привели к тому, что гидросамолет сильно закачался, угрожая вот-вот перевернуться.

К счастью, более чем на сто метров слева и справа от гидросамолета в воде не было никакой растительности, а потому мы не могли столкнуться с каким-нибудь деревом. Однако для нас вполне реальную угрозу представляли огромные камни, которые скрывались под водой и которые мы заметили бы только после того, как гидросамолет наскочил бы на них своим днищем.

— Eu não posso deter-me![14]— крикнул пилот, пытаясь переорать шум двигателя. — Tenho que desdobrar e tentar aterrissar a contracorrente![15]

Я, будучи полностью с ним согласен, энергично закивал.

— Да, да! Взлетайте!

Пилот потянул штурвал на себя и передвинул вперед рычаг управления двигателем, увеличивая его обороты, а вместе с ними и вибрацию, сотрясающую хрупкий алюминиевый корпус самолета.

Я поднял глаза и посмотрел далеко вперед, чтобы убедиться, что у нас имеется достаточно свободного пространства для взлета. То, что я при этом увидел, показалось настолько странным, что мне потребовалось несколько секунд на то, чтобы понять, что там перед нами есть.

А точнее говоря, чего перед нами нет.

А не было перед нами… реки.

В двухстах метрах от нас русло реки куда-то исчезало — как будто кто-то забыл доделать до конца театральные декорации. Начиная с этого рубежа река, сельва и наше будущее в мире живых уже никак не просматривались, словно мы достигли границы мира, за которой ничего нет.

Кассандра, посмотрев туда же, куда и я, и быстрее меня сообразив, что тут к чему, с каким-то отрешенным спокойствием пробормотала:

— Боже мой! Это водопад…