Черный Город

- Его похоронят по человеческим обычаям. Так же, как он был воспитан.

Сигур не спорит.

Себастьян крутится неподалеку. Доставлена деревянная повозка, чтобы забрать тело Эша.

— Я хочу первая с ним попрощаться, — говорю я.

Преподобный Фишер осторожно кладет тело обратно на землю, и я опускаюсь на колени рядом с Эшем. Отодвигаю прядь волос с его закрытых глаз. Он выглядит таким умиротворенным, как будто просто спит.

— Так начинается мое сердце, так начинается наша жизнь, навечно, — шепчу я.

Я прижимаюсь своими губами к его.

Электрический разряд проходит между нами. Он пронизывает мое тело, направляясь прямо к сердцу.

У меня перехватывает дыхание.

Секунда, и возникает слабое сердцебиение.

Я хватаю Эша за руку, и сердцебиение становится сильнее.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Его глаза открываются.

ЭПИЛОГ ЭШ

Натали поддерживает меня, перекинув мою забинтованную руку себе через плечо, пока мы покидаем госпиталь. Ожоги никогда не заживут полностью, даже, несмотря на мои способности Дарклингов к регенерации, они навсегда останутся, как напоминание о моей казни. Прошло несколько дней со времени моего "чудесного воскрешения", как назвали это газеты. Конечно, мы с Натали знаем правду. Когда мое сердце перестало биться, это пробудило дремавшие в моей крови бактерии Трипаносома вампириум, которые обеспечили мои органы кислородом, которого хватило, чтобы не дать умереть моему мозгу. Затем, когда Натали поцеловала меня, мое сердце снова заработало… и вот я здесь.

Очевидно, правда не столь впечатляющая, как идея некоторых людей о том, что я могу быть мессией. "Черный Феникс" прозвали они меня. Парень, который возродился из пепла.

Мне не очень претит идея быть парнем с плаката Людей за Единство, но, по крайней мере, я такой не один. После её телевизионного всплеска эмоций во время моей казни, Люди за Единство предложили Натали быть их представителем. Они объединились с Легионом Фронта Освобождения, чтобы защитить город от репрессий, которые нас ожидают после того, как весь город скандировал "Ни страха, ни власти!"

Я переживал за Натали, что её арестуют, после того, как она прилюдно призналась, что любит меня, но этого не произошло. Должно быть, правительство Стражей испугалось того, что может произойти, если кого-нибудь из нас арестуют; эта искра может воспламенить гражданскую войну.

Мы идем в сторону моего дома, вдоль пограничной стены. Я не чувствую никакого желания быть на другой стороне. Все, что мне нужно, рядом со мной.

Конечно, я бы хотел увидеть, как однажды стена падет. Ведь все еще есть разница во мнениях граждан по поводу того, должны ли мы восстановить Дарклингов в их правах в обществе. Возможно, однажды это все же произойдет, но все еще нужно преодолеть большое количество разногласий. Мы не можем вернуться к тому положению вещей, которое было до войны, когда Дарклинги питаются людьми, при этом отравляя их Дурманом. Нам нужно найти новое решение, которое удовлетворило бы всех. Решение, которое не придет к нам в одночасье, как не устает мне напоминать Роуч.

До тех пор, я буду проводить как можно больше времени с Натали. Не каждый день выпадает шанс жить и второй шанс быть с любимой девушкой.

Она улыбается мне, её красивые голубые глаза искрятся.

— Я люблю тебя, — говорю я ей.

— Я тоже тебя люблю, — говорит она, затем целует меня. Мы входим в Высотку и находим мой дом, расположенный между двумя уснувшими гигантами, как и всегда, за исключением того, что я немедленно понимаю, что что-то не так. Церковь выглядит, как после землетрясения — скамьи перевернуты, священные книги разбросаны по полу, окна разбиты.

— Что происходит? — спрашиваю.

Папа с тревогой смотрит на, окружающих его, Стражей.

— К тебе пришли, посетитель в твоей комнате, — отвечает отец.

И только тогда я замечаю, что один из охранников приставил к шее отца кинжал. Он еле заметно качает головой из стороны в сторону. Я стараюсь выглядеть небрежным, но мной овладевает паника. Натали берет меня за руку, и мы направляемся к колокольне.

— Кто бы это мог быть? — шепчет она.

Я пожимаю плечами.

- Есть только один способ это выяснить.

Я открываю дверь.

Пуриан Роуз стоит у арочного окна, погружая зубы в кроваво-красное сердцевидное яблоко с деревьев, растущих на кладбище. Золотой сок стекает на его нижнюю губу, и он вытирает его большим пальцем, одновременно поворачивая на нас свои холодные серые глаза.

— Надеюсь, ты не возражаешь, но я сорвал яблоко в вашем саду, — говорит он мне своим странным елейным голосом.

— Да не вопрос. Они всё равно все червивые, — говорю я.

Пуриан Роуз улыбается нам своей неестественной улыбкой. Вблизи его кожа имеет очень неприятный, натянутый вид, и его волосы неестественно черные. Он аккуратно кладет недоеденное яблоко на подоконник.

— Чего Вы хотите? — спрашиваю я.

Он устало вздыхает.

- Я чувствую, что в последнее время пренебрегал своими духовными обязанностями. Пора уделить чуть больше внимания своей пастве.

Его угроза предельно ясна: он наблюдает за мной и отцом.

— Если вы причините вред моему отцу… — рычу я.

Пуриан Роуз холодно улыбается мне.